встал? – зыркнул на мечника Барджус, когда с левой оглоблей было покончено. Он вытер пот со лба и взялся за правую. – Нравится смотреть, как другие работают?
– Жду, когда ты меня к гильдмейстеру отведёшь, – пожал плечами Кэран.
– Нечего тебе там делать, – Барджус налёг на ключ, но упрямый болт поддаваться не желал. – Стреляный грифон! Думаешь, гильдмейстеру заняться больше нечем, кроме как, – Шестипалый изо всех сил налёг на ключ, закряхтел от натуги, – с каждым бродягой трепаться?
Кэран подошёл к нему и тоже налёг на ключ. Вместе они принялись давить на упрямую железку.
– Думаю, ваш гильдмейстер… вполне может…
Крррак!
Болт лопнул и разлетелся.
– Да чтоб тебя через три копья да в колодец! Бесполый ты хероплюй, Пастырь тебя по голове долби! Вы чё творите, ларпа безмозглого куски!
Барджус оглянулся. К ним приближался щуплый чернявый мужичок с бородой до пупа. Всю одежду его составлял кожаный фартук на голое тело и наруч на левой руке. К наручу крепилось множество отвёрток, пара маслёнок и несколько щупов. Мужичок заметно припадал на правую ногу, да и сам был весь какой-то скособоченный, со следами сильных ожогов на коже.
– Привет, Ганод, – сказал Барджус. – Как конюшня? Кэран, это наш главный конюх, лучший к северу от Снограда…
– Поприветкай мне тут ещё! – снова заорал мужичок. – Остолоп Пастыря Небесного! Чтоб тебя петроед отымел! Сколько раз я тебе говорил, на левом боку влево крути, на правом – вправо! А?! Как теперь сцепку чинить?! Ещё и другаля притащил!.. Что, решил, раз сам сломать не можешь, так вдвоём справитесь?!
Откуда-то из-под бороды Ганод извлёк инженерный монокль с множеством сменных разноцветных стёкол и маховичков регулировки. Нацепив всё сооружение на голову, конюх принялся тщательно изучать бок Хомяка. Время от времени он менял стёкла местами и подкручивал маховички, потом полез под брюхо коня, начал немузыкально напевать мелодию, отдалённо напоминавшую марш огдарской мехкавалерии.
Барджус дёрнул Кэрана за рукав, ткнул в сторону терема и приложил палец к губам.
– Ганод отличный мужик, но контуженный, когда работает лучше не мешать, – сказал он вполголоса, когда они отошли на несколько шагов. – Да и нечего нам на его голую жопу пялиться. Пойдём уж к гильдмейстеру, раз такое дело.
Кэран молча кивнул.
По широким ступеням они вошли в терем и оказались в просторном зале. Внутри было прохладно, сверху, сквозь витражный потолок лился свет усмирённого зрака Пастыря. В стенах было несколько резных дверей. Шаги гулко отдавались от пола, выложенного белой и чёрной плиткой. Прямо перед вошедшими стояла статуя Тамиарии Прекрасной и Милосердной. Богиня, облачённая в строгое платье, правой рукой поднимала стеклянную пробирку с фиолетовой жидкостью, а в левой держала цветущую ветвь. За её спиной трепетали белоснежные крылья. Справа и слева от статуи наверх уходили лестницы.
– Не тушуйся, Кэран, – всё