радости. Он, кажется, хотел еще что-то сказать ему, но потом опять повернулся к женщине и бросил:
– Иди к своим. Помни, что я говорил тебе. И скажи, чтобы несли еду.
Женщина кивнула, и только сейчас Тесугу разглядел её целиком. Невысокая, чуть ниже его, коренастая, с широкими бедрами, которые прикрывала плетеная накидка. Выше пояса она была нагой. Её спутанные космы падали на плечи, шею охватывала тонкая нить с каким-то оберегом. Незнакомка, так и не произнеся ни единого слова, повернулась и побежала вокруг площадки с фигурами. Когда она поворачивалась, Тесугу успел заметить, что на одной её груди была кровавая отметина.
Кэраска, между тем, снова обратил внимание на него. Он был одет в такую же просторную накидку, но на этот раз перехватил её кожаной перевязью, широкой и покрытой какими-то знаками.
– Что ты смотришь? – спросил он, не скрывая своего недружелюбия, – ты получишь свое, когда придет твой день.
– Где я? – ответил вопросом на вопрос Тесугу, не слишком уверенно, хотя почувствовал безотчетное раздражение, которое вызывал у него этот мужчина. Кэраска был старше его самого, но явно моложе старого Бына.
– Там, где и надлежит быть Первому, – ответил Кэраска, пристально глядя на него, – в Месте Силы.
С приходом дня всё вернулось – и эти странные люди, и их шипящий, неправильный язык, и его недоверчивость.
– Это была твоя женщина? – вдруг спросил Тесугу, сам вздрогнув от своей смелости. Ему вспомнился откровенный испуг в её взгляде, когда та смотрела на мужчину.
– Любая женщина в месте силы – моя, если я этого захочу, – ответил Кэраска, и в его голосе юноше послышался отзвук гнева. После этого мужчина повернулся к нему и двинулся в сторону.
– Я голоден, – сказал ему в спину Тесугу.
– Ты не слышал, что я ей сказал? Скоро поешь.
Так не говорили со старшими в их стойбище, ни в родах речной долины или плоскогорий. Юные ели, когда тому приходило время, вместе со всеми, и никого обычно не волновало, голодны они или нет. Но, оказалось, очень легко забывается то, чему тебя учили, когда ты видел, как голову того, кто учил, оставили на съедение падальщикам.
Вскоре они начали выходить из хижин, один за другим. Сначала показался Таскаери, неловко ступавший босыми ногами, потом Белегин, угрюмо смотревший из-под своего ороговевшего лобного бугра. Был и еще один, высокий, худой и нескладный мужчина, которого Тесугу не видел вчера.
Он ждал Куоля, которого уже воспринимал как знакомого, но тот всё не появлялся. Продолжая рассматривать диковинное место, Тесугу увидел, что у проемов, которые вели в их хижины, стояли каменные подставки. Их смысла он не понимал, пока не увидел, как Кэраска подобрав свою накидку, опустился на одну из них. Белегин исчез в узком проходе между стенами, а неизвестный мужчина наклонился к большому камню, и, к изумлению Тесугу, зачерпнул оттуда воду.
– Они должны наполнить камень водой еще раз, – бросил он в сторону, видимо, обращаясь к Таскаери,