шаги Фрэнка Хартфилда. Вот черт, только этого не хватало!
На верхней площадке, пока Беатрис с закушенными губами дергала и вертела застрявший в замке ключ, он стоял в стороне, словно боясь к ней приблизиться.
– Дайте я попробую, – робко сказал он наконец.
– Нет… Здесь дело не в силе – нужно просто нащупать… Не зная, это не сделаешь, будь он прок…
Фрэнк деликатно кашлянул.
– Кстати, Трикси… Я не знал – если вы живете одна, то… может быть, мой визит не совсем…
– Будь он трижды проклят, – сказала Беатрис, выдернув поддавшийся наконец ключ и ударом ноги распахивая дверь. – Сколько раз собиралась позвать слесаря! Входите, Фрэнклин…
Они вошли в квартиру – Беатрис, сердитая и раскрасневшаяся от возни с замком, за нею Фрэнк, смущенно протирая очки. В мансарде, как обычно во второй половине дня, было довольно жарко. Беатрис сняла куртку и швырнула через комнату.
– Снимайте пиджак, если хотите, – сказала она, быстрым мальчишеским движением заправив в брюки выбившийся край блузки. – Здесь жарко. К сожалению, у меня нет холодильника, так что я ничем не могу вас угостить. Разве что кофе. Вы спрашиваете, как я живу? Вот, пожалуйста. – Она сделала быстрый круговой жест и спрятала руки за спину.
– Как мило, – сказал Фрэнк, окинув взглядом обстановку. Странная какая-то кровать, возможно просто пружинный матрас на чурках, ободранный шкаф прошлого века, книги в беспорядке – все слишком не вязалось с обликом той, что стояла посреди этого убожества на слегка расставленных ногах, заложив руки за спину и упрямо наклонив голову, и была похожа на… Трудно сказать, на кого именно. Какие у нее волосы – совсем темные, почти черные и почти прямые, с каких пор она стала носить их такими длинными? Два года назад у нее была прическа «лошадиный хвост»…
– Трикси, вы с ума сошли, вы же не можете жить в такой… такой проклятой дыре, – заговорил он вдруг. – Трикси, я просто не в состоянии понять, что заставляет…
– Простите, – сказала она очень ровным тоном, почти холодно. – Садитесь, пожалуйста. Можете снять пиджак, здесь жарко. У меня к вам просьба, Фрэнклин. Надеюсь, вы поймете. Не нужно называть меня «Трикси», хорошо?
Несколько секунд – может быть, их прошло всего две или три, но показалось больше, – Фрэнк смотрел на нее молча, как смотришь иногда на собеседника-иностранца, когда плохо знаешь язык и каждую фразу приходится переводить в уме, прежде чем поймешь ее смысл.
– О, конечно, – сказал он наконец. На скулах его проступили красные пятна. Он отошел от двери и, не снимая пиджака, опустился в кресло – смешную допотопную штуку в стиле «провансаль», составленную из точеных палочек и продавленных подушек в веселеньком, цветочками, кретоне. – Конечно, Дора Беатрис. Мне следовало самому догадаться…
Беатрис села на край постели, выпрямившись и держа руки на коленях; только спустя минуту, случайно опустив глаза, она увидела побелевшие суставы своих судорожно сплетенных пальцев и заставила себя их расцепить.