его мне, я ей все передам, как только она освободится. – Мисс Эвелин окинула тарелку подозрительным взглядом, и Ви разочарованно вздохнула. Ей очень хотелось самой отдать бабушке сэндвич. Впрочем, она быстро справилась с собой и протянула тарелку в окошко.
Тем временем в зале появился Том с длинной гривой спутанных волос. Увидев Ви, он улыбнулся.
– Эй, Виола-Виолетта, как дела?
Ви его знала. Том был одним из тех, кого бабушка называла «постоянными клиентами». Сколько Ви себя помнила, Том то выписывался из Приюта, то вновь возвращался.
– Дела хорошо, – отозвалась она. – А ты как поживаешь?
– Чешется! – Том сделал попытку почесать руки сквозь рукава больничной куртки, потом расстегнул рубаху и, сопя, принялся скрести ногтями грудь, покрытую густыми черными волосами.
«Вервольф, – подумала Ви. – Как есть вервольф!»
Том скинул куртку и рубашку и принялся расстегивать штаны.
– Эй!.. – В зал вошел Сэл – дежурный санитар. Шея у него была едва ли не толще, чем талия Ви. – Что это ты задумал? Не вздумай здесь раздеваться, ты же не хочешь, чтобы мисс Эв слишком возбудилась?
Мисс Эвелин нахмурилась еще сильнее и с треском захлопнула окошко канцелярии. Ви улыбнулась и, попрощавшись со всеми взмахом руки, покинула Приют. Том в вестибюле продолжал вопить, как сильно чешется у него все тело, а Сэл грозил, что если он сейчас разденется, то не получит печенья на полдник.
Том нравился Ви, даже если он и был вервольфом. Бабушка несколько раз приглашала его домой, и он играл с Ви в шашки.
«Бабушкины сиротки» – так Ви и Эрик называли тех, кого бабушка приводила домой. В основном это были люди, которые прошли курс лечения, но были еще не совсем готовы вернуться в большой мир. Некоторых из них персонал Приюта считал безнадежными, но бабушка не отчаивалась. Однажды она привела человека с головой, сплошь покрытой свежими шрамами. У него была повреждена краткосрочная память, и Ви приходилось то и дело представляться ему заново и напоминать, что он уже завтракал.
«Как тебя зовут?» – с беспокойством спрашивал он каждый раз, когда видел Ви, и она отвечала:
«По-прежнему. Виолетта».
Мэри Д., женщина с рыжими курчавыми волосами, сообщила ей и Эрику, что она пережила уже больше сотни реинкарнаций и прекрасно помнит все свои предыдущие жизни и обстоятельства смерти. «Как-то раз я была Жанной д’Арк, и меня сожгли на костре! Можете себе представить, как это было больно, дети?»
Потом появилась другая женщина, молчаливая, растрепанная, с глубоко запавшими глазами, которая начинала рыдать каждый раз, когда Ви или Эрик с ней заговаривали. Как ее зовут, они так и не узнали и называли просто Плачущей Женщиной.
Иногда гости появлялись в доме, только чтобы пообедать или провести одну-две ночи. Иногда они жили неделями, спали в гостевой комнате и бродили по всему дому в лиловых больничных пижамах, словно привидения. Бабушка часами беседовала с ними в комнате в подвале дома,