нарастающее волнение, не дававшее возможности прийти в себя. Большинство изумрудов, освещавших лабораторию, казалось, давно начали тускнеть, в то время как солнечные лучи всеми силами пытались прорваться внутрь сквозь занавес в другом конце помещения. Вдоль правой стены располагались полки и шкафы с древними свитками, потрепанными книгами, котлами, все еще изрыгающим дым, колбами и разноцветными бутылями с надписями на неизвестном языке. На алхимическом столе Дравена в левом дальнем углу лежали испачканные различными пятнами книги и большой котел с раствором болотного цвета, чей пар имел желтый оттенок. Речь алхимика вновь привлекла внимание молодого человека:
– Боюсь, в нашем случае придется пойти на крайние меры.
Лептон и Дравен переглянулись. Сердце юноши сжалось от страха. На этот раз ему показалось, что он обречен. Но во взгляде волшебника виднелась забота. Он подошел к Мэндлу и положил руку ему на плечо.
– Мы оказались в очень нелегкой ситуации. У нас не осталось другого выбора, кроме как прибегнуть к навыкам Духовной Алхимии, которая может нанести тебе вред. Мэндл, я хочу, чтобы ты понимал, что Краер не оставит тебя в покое до тех пор, пока не узнает правду. И если ты не согласишься на нашу помощь, то, боюсь, методы Магистра могут оказаться еще более опасными.
Мэндл смотрел в бездонные синие глаза мага, выражавшие глубокую заботу. Немного помолчав, Лептон продолжил:
– Я вижу по твоим глазам, что ты такой же посланник Света, как и все мы, и что ты никому не желаешь вреда. Но Краер не может полагаться на одно лишь мое чутье, когда дело касается безопасности Раминга. Я привел тебя к Дравену, потому что он является самым выдающимся алхимиком нашего города, и только ему я могу доверить такое опасное дело. К сожалению, мы не можем гарантировать, что все пройдет гладко. Исход этого ритуала нельзя предугадать. Но боюсь, что если ты не согласишься на нашу помощь, то, чтобы сберечь тебя от Краера, нам остается только одно…
Волшебник глубоко вздохнул и немного помолчав, произнес;
– Нам придется стереть твою память, и ты больше никогда сюда не вернешься.
Сердце юноши будто провалилось в пропасть. Он смотрел на волшебника и не мог поверить, что все это действительно происходит. В его жизни наконец случилась та самая долгожданная перемена, от которой внутри все сияло от радости. И вдруг жизнь предстала перед ним совсем в другом свете – жестоком и непредсказуемом. В голове возник образ родителей. Быть может ему стоило вернуться? Ведь он был хоть и по-своему, но счастлив. А чувство угнетенности рано или поздно пройдет – не может же оно терзать его вечно. Но что-то внутри отторгало эту мысль. Он очень любил своих родителей, но покинуть Раминг, самое чудесное место на свете, казалось ему совершенно немыслимым. Ведь именно здесь, пусть и на пару мгновений, но он наконец почувствовал себя как дома. И тут Мэндл вспомнил о своем главном вопросе. Что-то подсказывало, что если он уйдет, то никогда не сможет получить ответ. И только сейчас он осознал, что готов