нельзя достигнуть равновесия? Ведь было время, когда вы существовали бок о бок без деления на классы.
– Верийцев много. – Продолжил Фауст, неотрывно наблюдая за лоринкой. – С каждым днем прибавляется несколько обращенных или новорожденных Истинных. Если мы останемся в своем мире – рано или поздно начнутся междоусобицы. Разве моя королева не ознакомилась с войной восьми княжеств? История учит. Мы ищем другие пути.
Ответ не удовлетворил девушку, но она задала второй вопрос, мучивший ее весь вечер.
– А что будет, когда все восемь миров падут?
– Боги рассорились, все существа стали пешками на шахматной доске. Ты, я, люди, верийцы, сантерцы… Мы все – лишь средство. Сложно сказать, кто победит. И будет ли победитель. Это – не наше с тобой дело.
– Да, но нас втянули в эту игру. И я хочу знать, ради чего! – Поджала губы Жанна, не готовая смириться с такой участью.
– Не думай об этом. – Тихо произнес его голос. – Кейн навязывает тебе свою цель. Ты можешь и должна стремиться к своей.
Девушка спустилась на пол, потянулась, разминая мышцы, откинула жемчужные нити волос со лба. Тонкий аромат жасмина окончательно затопил сознание князя, стоило королеве подойти поближе и сесть, напротив.
– Думаешь, жажду власти можно утолить до конца? – Насмешливо спросила она, прожигая верийца холодными аметистами глаз. – Если верийцы одержат верх…Вы перегрызетесь, даже если у вас будет все.
– Да. – Согласился он. – Есть голод, который ничем не утолить. Я никогда не искал славы или власти. Но отказаться от этого совсем? В нашем мире это равносильно самоубийству. На мой взгляд, – вкрадчиво продолжил Фауст, – жажда обладания гораздо сильнее всех других желаний.
Пухлые губы приоткрылись, но слова застыли. Она задумалась, прикусила зубами прядь волос.
Фауст глубоко вдохнул пьянящий запах ее кожи, непроизвольно зажмурился от удовольствия, облизнув губы. Так близко и так далеко одновременно от заветной мечты!
– Хоть в чем-то мы с тобой согласны. – Вздохнула Жанна. – Я не совсем контролирую себя в последнее время. – Она смутилась. – Иногда мне слишком нравится убивать. Я чувствую себя непобедимой, особенной. Но приходит утро – и точно хмель вылетает из головы: я ненавижу себя за то, что делала и думала. Я меняюсь как по щелчку пальцев.
С каждым словом ее голос звучал все тревожнее, тени переживаний мелькнули и угасли.
– Ты прав: жажда обладания туманит. Сначала мне было тяжело. Первые убийства я не забуду никогда. Меня трясло, я не могла забыться ни сном, ничем-либо еще. Мне очень помог Эрик. – Легко улыбнулась она. – Он совсем не похож на других.
Укол ревности застал князя врасплох.
– Чем же так хорош этот трусливый Раск? – Расслабленность и умиротворение исчезли в мгновение ока.
– Он совсем не труслив. Разве трусость – искать более сложное, но менее кровопролитное решение вопроса? – Вступилась Жанна. – Он помогает мне не утонуть в этом болоте жестокости. Не превратиться в обезумившего