следует искоренить в бою, который сможет пережить только один из двух народов. Этот бой, господа, происходит прямо сейчас, в эту минуту! И ариец не должен проиграть его, иначе это было бы равносильно погибели всего человечества, носителем культуры которого он является.
Он остановился перед столом, на котором лежал его телефон, взял его в руку.
– Мы находимся в опасной ситуации на востоке – вам это известно. Наша судьба находится на острие ножа. Но было бы неверно полагать, что это определяется только количеством имеющихся в нашем распоряжении танковых дивизий. Это всего лишь внешняя сторона нашей борьбы. Но у этой войны также есть внутренний фронт, и он не менее важный, не менее решающий, чем Восточный фронт, и этот фронт распространяется на наше освобождение от евреев. Нам необходимо добиться полного и всецелого освобождения немецкого народа от евреев и их губительного, тлетворного, выжимающего все соки влияния. Только когда нам это удастся, в конце концов мы и победим.
Он спрятал телефон в карман, поочередно посмотрел на каждого из них.
– Признаюсь, я приехал сюда с предубеждением, – произнес он. – Я ожидал обнаружить бесполезный пережиток жалкой республики, которая добилась бы окончательной гибели немецкого народа, если бы в решающий момент не появился фюрер. Но, господа, вам удалось меня убедить. Теперь я вижу, что вы тоже сражаетесь на фронте, который по значимости не уступает тому, что развернулся на поле брани. Да, мне кажется, жесткость и острота данных гораздо превосходит стальную. То, что я увидел здесь сегодня, дает мне уверенность в том, что отныне никто не сумеет скрыться от нас, никто и нигде. Господа, вы вносите свой вклад в создание Рейха, в котором отклоняющиеся, вредоносные формы мышления попросту перестанут существовать. Наша власть станет абсолютной в невиданном ранее смысле.
Казалось, все были под сильным впечатлением. Тем не менее Леттке рассматривал Гиммлера и задавался вопросом, который он уже задавал себе, когда впервые увидел его лицо по телевизору, а именно: откуда этот очкастый гном набрался наглости говорить за арийский народ? Кто вообще из руководителей, кроме, может быть, Гейдриха, начальника Главного управления имперской безопасности, был арийцем? Никто, даже сам Гитлер.
Собственно говоря, все это даже смешно.
Но теперь они были у власти, и оставалось только наблюдать, как они справляются.
Удивительно, что такой человек большого ума, как Адамек, казалось, даже никогда не задумывался обо всем этом. Он сидел в своем заржавевшем инвалидном кресле и обещал рейхсфюреру незамедлительно составить досье на всех остальных подозрительных лиц в Амстердаме и предоставить ему по электронной почте.
– Или в распечатанном виде, – добавил он. – Как пожелаете.
Гиммлер покачал головой.
– Уточните это у спецотряда по депортации, – произнес он. – Гораздо важнее, чтобы вы незамедлительно приступили к проведению аналогичного поиска в отношении всех немецких городов. Именно сейчас, когда судьба немецкого народа находится на острие