И лошадь – совсем для него неподходящая! Не то что высокий гнедой жеребец, – вот на нем этот человек смотрелся бы совсем по-другому… А шпоры золотые! И латы. Хоть Мишель де Круа и запахнул плащ, но Доминик все же разглядела серебряные насечки. Такие доспехи не по карману простому рыцарю!
Плащ… конь… латы… Если этих двоих мужчин поменять местами, – и она мысленно это проделала, – то все встанет на свои места. «Они поменялись лошадьми… и плащами. Но для чего? для чего весь этот маскарад? Неужели… для меня?»
Она вспомнила того Мишеля, у реки. Босой, измазанный в грязи, в рваной камизе. Неужели это он едет сейчас рядом с де Парди? А, может, и барон – вовсе не барон?.. Как она могла так легко поверить незнакомцам! Но нет. Слишком большое сходство между дядей де Парди и его племянником Жераром. И все же… что за игру ведут эти два рыцаря?
Вдруг Дом придумала, как ей проверить, тот ли это Мишель. Уж голос-то его она узнает!
Она неожиданно повернулась к нему и спросила, перейдя на окситанский:
– Неужели вы, господин де Круа, дали ещё и обет молчания, и не промолвите ни слова?
Он слегка вздрогнул, но ответил по-французски, хоть и с запинкой:
– Я не понимаю, что вы сказали, графиня.
«Нет, ты понял!» – злорадно подумала Доминик. Она торжествовала – это был голос ТОГО Мишеля! Правда, из-под забрала голос звучал глуховато… но это был его низкий, хорошо запомнившийся ей голос!
Мысли девушки понеслись вскачь. Рассеянно она отвечала на учтивые расспросы де Парди о самочувствии ее сестер. Да, там, на реке, был он, этот Мишель де Круа! Теперь понятно, почему он не поднимает забрала. Боится, что его узнают! Не она – так Пьер или Филипп!
Но тут ей пришла на ум новая мысль. Перед ней явно был богатый и знатный сеньор. К чему было ему раздеваться и пачкаться в грязи… и садиться на её Снежинку?
Что он там делал, там, на берегу? Купался – и вдруг увидел её кобылу? И решил прокатиться на ней? Может, она его сначала сбросила… и поэтому он был такой грязный?
«Чушь! – подумала Дом. – Купаться в такой мелкой речке!»
Нет. Что-то не сходится. Ну, допустим, он увидел породистую лошадь и решил поймать её, потому что рядом не было хозяев. Спустился, наверное, с обрыва и упал, поэтому так и измазался. Чтобы знатный рыцарь разделся чуть не догола и, босой, полез с обрыва за какой-то, пусть и чистокровной, лошадью? Странный поступок! И почему тогда Мишель де Круа не отдал Снежинку Пьеру и Филиппу? Сказал ее пажам, что это – не их лошадь. И дрался за нее! И чуть не погиб!..
«Ведь мальчики могли убить его. И я могла застрелить его из лука. Можно было подумать, что Снежинка ему очень дорога!»
Разгадка была близка, и девушка почувствовала возбуждение. «Эта кобылица – подарок Черной Розы, мне, к свадьбе. Я очень люблю её и, конечно, дорожу ею. Кому еще она могла быть так же дорога, чтобы рисковать из-за нее жизнью, – как не самому герцогу, сделавшему своей невесте этот подарок?»
И тут у Доминик пе