борт. Тут уже не скажешь знаменитое: «Те же яйца, только вид сбоку». Это совсем другие яйца… Даже ухать не хочется, надо одновременно со входом в пике еще и торчать вертикально.
Качка – враг общению. Встретившись в коридоре с приятелем, не будешь болтать с ним, как раньше, до шторма. Потому что оба синхронно болтаетесь (извините за невольный каламбур), зацепившись за поручень, и думаете только об одном, как бы не оторваться и не убежать дальше по коридору, не завершив беседу. Что о твоих манерах подумает собеседник?
В каюте за чашкой чая посиделки тоже не устроишь, во-первых, как его вскипятить, а во-вторых, как выпить, не нанеся себе и другим ожогов какой-нибудь степени.
Качка – рай для интровертов, никто не лезет к ним в душу, давая волю для спокойного самокопания. Экстравертам тяжелее, ведь для них общение – источник энергии, в которую они аккумулируют даже пустую, ни о чем, болтовню.
Во время шторма нравы становятся проще, исчезают условности и стеснительность. Стираются ограничения, обусловленные иерархическими различиями. Когда корабль сильно накреняется, то до ближайшей переборки дружно несутся все, не пропуская вперед старших по званию. А иногда происходят события, которые в обычной обстановке интерпретировались бы как воинское преступление.
Однажды во время сильной качки наш минер чуть не взял грех на душу и не убил командира. Не подумайте, что он решил воспользоваться ситуацией и свести счеты за постоянные втыки по поводу содержания юта – своего заведования. Минер был добрым человеком и на это никогда не пошел бы. Но факт посягательства на жизнь командира, да еще и при исполнении им служебных обязанностей, имел место.
Вот как это случилось. Командир БЧ-3 нес вахту на мостике и занимался обыденной рутинной работой: вел Вахтенный журнал и не давал спокойной жизни рулевому, сигнальщику и БИПу (боевому информационному посту). А заодно и экипажу, периодически выкрикивая по трансляции всякие команды.
Пришло время объявить очередную приборку. Но минер про нее забыл, так как обстановка была напряженная – цели лезли со всех сторон, как муравьи на сахар. Даже командир не сидел спокойно в своем кресле и периодически отлучался в штурманскую рубку.
Рассыльный тактично напомнил вахтенному офицеру, что уже пять минут, как должна производиться малая приборка. Совестливый минер тут же рванулся к «Каштану», чтобы огорчить экипаж, решивший, что приборку из-за шторма отменили. Океан, словно стараясь ему помочь, участливо наклонил палубу на тот борт, где висит пульт «Каштана». Но при этом несколько перестарался с креном, и минер побежал к заветной цели быстрее, чем требовалось.
На его пути некстати встретилась приборная стойка, которую он на всей скорости задел левой ногой. От удара его развернуло, и он понесся все в том же направлении, но теперь спиной вперед. Интересно было наблюдать за лицом нашего минера. До разворота оно светилось решимостью, целеустремленно суженные глаза впились в пульт «Каштана»,