опять тронешь мои вещи – сожгу заживо.
Мой новый попутчик испуганно отшатывается. Вдоволь насладившись произведенным эффектом, усмехаюсь:
– Шутка.
Он выдыхает с видимым облегчением и я, не удержавшись, добавляю:
– Или нет.
Спустя полчаса мы вместе выходим на стоянку с ключами от арендованного авто. Мохаммед устраивается на переднем сидении, и я завожу мотор:
– Где ты выучил английский?
– Все детство смотрел американские фильмы и сериалы. – С гордостью сообщает он и демонстрирует свою футболку. – Догадалась, откуда надпись?11 Люблю «Терминатора». Вечная классика!
Хмыкаю, с иронией вспоминая составленный в Осло идеальный план путешествия. Наивно было рассчитывать, что он не провалится еще до того, как я выйду из аэропорта.
***
Дорога петляет среди ущелий, утопающих в солнце хребтов Атласских гор и долин, на которые я перестаю обращать внимание, когда начинается серпантин. Невозможно безмятежно созерцать живописные низины в разбавленном гужевыми повозками потоке машин – усталость неизбежно берет свое. В момент, когда я почти закрываю глаза на повороте, Мохаммед встревоженно трясет меня за плечо:
– Ли… Давай поведу я. Тебе нужно отдохнуть.
Торможу на обочине, с неохотой признавая, что он прав. Не пересяду на пассажирское – до Мерзуги мы оба доедем в черных мешках. Я отчаянно сопротивляюсь сну, но утомленный организм отправляет меня прямиком в точку входа – туда, где за окном вместо виражей серпантина до горизонта простирается море.
Распахиваю ставни. Розовый закат мягко ложится на кожу и на холст, на котором тут же проступают пурпурно-оранжевые краски плавящегося солнца. В реальном мире я направляюсь в пустыню в компании марокканского вора, во сне – возвращаюсь к себе настоящей.
Вызывая в воображении образ Зейна, прислушиваюсь к звукам за дверью, но тишина звенит громче, а уже через секунду до точки входа доносится незнакомый голос. Резко просыпаюсь. Мохаммед разговаривает с полицейским. Нет ничего более бодрящего, чем пробуждение под внимательным взглядом служителя закона – это я на собственном опыте проверила еще во времена веселой юности. Готовлюсь к проблемам, но постовой отпускает нас.
– Чего он хотел? – спрашиваю я, когда мы отъезжаем.
– Проверка документов. Мог бы придраться к чему-нибудь и попросить взятку, если бы ты ехала одна, но я все решил, – с важным видом выдает Мохаммед и, когда полицейский перестает отражаться в зеркале заднего вида, отстегивает ремень безопасности.
С нескрываемым скептицизмом слежу за его действиями.
– Не боишься пробить головой лобовое в случае столкновения?
– Не бойся, я отлично вожу, а насчет аварий… Все в руках Аллаха, – ничуть не смутившись, поясняет Мохаммед, указывая пальцем в небо. – Ты веришь в Бога?
– Скорее нет, – произношу, аккуратно подбирая слова и игнорируя мысль о том, что гоняя на мотоцикле в дождь, я сама играю в русскую рулетку. – Я агностик. Не сомневаюсь,