все произошло, вполне возможно, что инициаторами сдачи были эсты, поскольку с ними крестоносцы обошлись не в пример гуманнее, чем с русскими. Местных жителей крестили, а помогавших им ратников казнили без суда и следствия, поскольку именно в русских братья-рыцари видели теперь своих главных врагов. «Что касается русских, бывших в замке, пришедших на помощь вероотступникам, то их после взятия замка всех повесили перед замком на страх другим русским» (Хроника Генриха Латвийского).
Поэтому можно понять бешенство Ярослава, когда он узнал об этом. Ведь такая казнь считалась позорной для воина. Воин мог и должен был умереть с мечом в руке. Крестоносцы это прекрасно знали. Тем более что так они поступили только в отношении русских участников обороны. Казнили только их!
Это было оскорбление, это был открытый вызов. В этом случае рыцари креста поступили совершенно не по-рыцарски.
Возможно, что крестоносцы сделали это специально, чтобы, насколько это было возможно, отвести угрозу от Риги и Ревеля. Для этого и нужна была такая жестокая расправа над русскими дружинниками. Еще одним, дополнительным мотивом для такой жестокой расправы могло послужить то, что крестоносцы отнеслись к русским воинам не как к христианам, а как к язычникам. Которые были для них не просто врагами, а врагами по вере.
И есть большая вероятность того, что сделали это братья-рыцари в союзе с местными жителями.
Предав русских в Вилиенде (Феллине) и сохранив тем самым свои жизни, эсты растоптали все плоды едва не достигнутой стратегической победы над крестоносцами. Они изменили своему самому сильному и надежному союзнику.
Ярослав был в гневе! Этого он простить и спустить не мог. Новгородский князь клялся самым жестоким образом отмстить за такое злодейство, а в устах Ярослава такие обещания никогда не звучали пустой угрозой. Тем, на кого выльется ярость неистового князя, можно было только посочувствовать.
Выбор направления для нового удара теперь напрашивался сам собой, и Ярослав этот удар нанес. Новгородский князь повернул полки на север и прошелся по землям предателей огнем и мечом. Правда, рыцарей он там застать не успел. Сделав свое дело, они своевременно исчезли, не дожидаясь прихода мстителей, оставив на произвол судьбы своих эстонских союзников. Так что вся ярость русского войска пришлась на жителей Феллина и его окрестностей, которые так ничего от своего предательства и не выиграли, попав из огня да в полымя.
После учиненного погрома князь вместе с отрядами верных ему эстов пошел на Ревель и взял город в осаду, которая продолжалась четыре недели. Вновь проявилась старая болезнь русского воинства – неумение осаждать города. Датчане мужественно и искусно держали оборону и нанесли русским такие потери, что те были вынуждены отступить. Все действия Ярослава вполне соответствовали принятой в то время тактике ведения войны. Обычно, если в первые несколько дней осады город не сдавался, то его чаще всего просто обходили стороной или брали