озёр с жучками да рыбками – сотни.
– Вон там штук шесть больших озёр, – кивнул влево Григорий. – В них рыбу руками можно поймать. Или майкой. Карась большой, карп, окунь, щука. Ну, щуку с окунем только на блесну берут. Много народа туда ездит. Натягают мешок, оставят себе пару килограммов на уху да поджарку, а остальную на базаре продают влёт. Из города какой дурак сюда попрётся, кроме чокнутых на рыбалке и вынужденных торговать? Зарплаты у народа в основном очень средненькие. Окраина. Бюджет дохлый. Все деньги в Алма-Ате, ну, в Караганде ещё. Шахтёрам попробуй мало платить. Башку открутят всему начальству. Народ лихой, шахтёры.
Обулись, поехали дальше.
– А что, в Кызылдалу, действительно, одни отбросы общества жить едут?
– спросил Виктор Сухарев, он же отец Илия. – Это настоятель Зарайской церкви мне сказал. Кто от чего, мол, сбегает из родных мест, пересиживают здесь годок-другой, а потом или обратно рвут когти, или в большой город. Денег тут подкопят и погнали туда, где жизнь легче да веселей.
– Из отребья одни зеки условно-досрочники. Поселенцы подконтрольные. Зону им на волю меняют пораньше срока. Но воля – одно название. Только что решеток оконных нет в их общагах, – улыбнулся шофер. – А так, тот же надзор. Утром отметься, вечером тоже. За город не выходи. Девок в общежитие не таскай. Водки выпил – сиди в комнате, по улицам не шарахайся. Но это всё равно воля.
Это вот твои основные прихожане будут, Витя. Они на зоне почти все в Господа верить начинают. Молятся. Им в «красный уголок» иконы даже привозят. Просят зеки простить их за грехи преступные. И, блин, надеются, что он простит. А я так думаю, что мне, к примеру, клянчить у Бога хоть прощения грехов, хоть жизни при полном удовольствии и богатстве – грех и есть. Сам накосячил – сам и очищайся. Хочешь богатым быть – сам вкалывай, чтоб аж шкура на тебе лопалась. А не дои как тёлку доброго могучего дедушку на небесах, который всех любит. Я вот в него не верю, но на жизнь не обижен. Лично для семьи и для себя как конь на борозде упираюсь. Я себе хозяин. И господь за это меня не гнобит. И я его не ругаю. Какого лешего он обязан меня вылизывать и украшать житуху мою? У него таких – целый шар земной.
– Верить, не верить – дело твоё, – Виктор перекрестил шофёра. – Но грех свой сам не искупишь сроду. Многие думают, что можно. А нет! Если ты после плохого сделал что-то хорошее, то плохое прежнее этим хорошим ты как простую карту козырем не перебьёшь. Грех остается. Совершаешь ты его руками да мыслями, а лежит он камнем на душе. И к душе твоей доступа даже у тебя самого нет. Только у Создателя. Или у Сатаны. И отпустить грех, очистить душу твою может только Господь через священнослужителя. Для этого есть исповедь. Исповедуйся сокровенно, честно, Бог через меня, например, с тебя его снимет. Причём Сатана слабее и помешать не может. Но ты иди потом и впредь не греши. Иначе в следующий раз Господь прогневается,