пятнадцати месяцев семья Лобенталей как бы полностью вписалась в деревенскую жизнь и даже подружилась с соседями, так что мужчины на конюшнях часто заводили разговоры с Вернером, а женщины на кухне – с Лизетт, и рассказывали им, какие новости они слышали по воскресеньям за дверями церкви.
Лизетт и Вернер любили рассказывать Элен о том, что они слышали, когда представлялась возможность, и она внутренне краснела от странного удовольствия, которое получала, слушая их. Между тем, во время отсутствия мужа, она нуждалась в отвлечении, и о чем бы ни говорили при ней, она все же предпочитала даже самые глупейшие сплетни одиночеству.
Полковник отсутствовал в замке уже больше недели, когда однажды вечером в комнату вошла Лизетт с таким важным видом, что Элен не сомневалась, что у той имеются какие-то необычайные новости. Она не ошиблась. Как только добрая девушка села к лампе, освещавшей ей вечернюю работу, она сказала:
– Отныне, госпожа, мы не будем так одиноки в этом районе. Земля здесь становится все более и более заселённой, число иностранцев увеличивается, а если так пойдет и дальше, то скоро и на нашей замковой площади, как говорят в деревне, по понедельникам можно будет устраивать базар.
– О, Боже мой, – с удивлением ответила Элен, – кто же эти многочисленные жители, поселившиеся в общине?
– По правде говоря, госпожа, их еще немного, но всё ещё впереди. Во-первых, это вы со своей семьей, а теперь дама, история и происхождение которой еще не известны и которая купила домик там, внизу, в долине, посреди леса.
– Значит, она выбрала очень уединённое жилище, и ей надо либо быть очень смелой, либо иметь с собой большую свиту, если она может без страха оставаться в этом доме.
– Вся деревня того же мнения, а она совсем одна. Ибо ее старый слуга здесь вообще не может рассматриваться, потому что он так измучен, так бледен и хил, что похож не на живого человека, а на жителя потустороннего мира. Что касается дамы, то говорят, что она красива, хотя и уверяют, что в выражении её лица есть что-то необыкновенное. Впрочем, я не могу вам больше ничего о ней рассказать, потому что сама еще не видела ее. Но в следующее воскресенье я буду в церкви, и эта дама, несомненно, будет там, и тогда я рассмотрю ее повнимательнее, чтобы дать вам более полный отчет, если вы не сможете увидеть ее сами.
– Я не сомневаюсь, Лизетт, что вы ее внимательно рассмотрите. Но что о ней говорят сейчас? Знаете, почему она выбрала такое неудобное место для жизни, особенно на зиму? Она из Праги? Она вдова или незамужняя?
– Все эти вопросы уже были заданы ее слуге, но на них не было получено ни малейшего удовлетворительного ответа. Ибо этот слуга, как говорят, угрюмый и чрезвычайно грубый человек. Его ответы: «да, нет; может быть: это не ваше дело»; он платит за то, что покупает, не говоря ни слова, и тут же снова уходит. Однако уже точно известно, что эти люди не немцы, потому что у них очень