что у нее всегда было несколько цветов, чтобы добавить к венкам, которые она делала для нас. Но она удивительно искусна, только я не знаю, почему она всегда носит перчатку на левой руке, это должно быть очень неудобно для нее. Жюли хотела сдернуть ее, но она остановила это очень резким движением и в то же время бросила на нее взгляд, который испугал меня и мою сестру. Он казался нам таким сердитым.
Эту историю во всех отношениях подтвердила маленькая девочка, которая теперь тоже поспешила заговорить. Жюли добавила много подробностей и рассказала матери, что хорошенькая дама вдруг явилась ей посреди кустов, как будто вышла из-под земли.
– Сначала я очень испугалась, – продолжала Жюли, – и, заметив это, дама казалась, была очень огорчена. Затем она подошла ко мне, улыбаясь, и ее добрые слова вскоре сделали меня смелее. К тому же она не задала мне ни малейшего вопроса, как это обычно бывает с теми, кто видит меня впервые. Она говорила только о наших играх и развлечениях и о том, как сильно она хотела бы быть моим другом. Она ни слова не спросила, ни о тебе, ни о нашем отце.
Вернер, которого теперь тоже допрашивали, подтвердил всё, что сказали дети. Но величайшее смятение, казалось, охватило все его существо, и он напрасно пытался скрыть это. Оно стало настолько заметно против его воли, что Элен пришлось обратить на это внимание.
– Ну, Вернер! – сказала она, – Вы не так увлечены странной дамой, как Вильгельм и его сестра. Вы все еще питаете прежнее недоверие к ней или, может быть, даже узнали ее?
– Я! Узнал ее! – воскликнул старый солдат, лицо которого в эту минуту потеряло всякий цвет, – Не понимаю, госпожа, как мое поведение могло вызвать у вас такое подозрение. Я не знаю эту особу; но все же я утверждаю, что ее прибытие сюда слишком таинственно, чтобы ожидать от нее чего-то хорошего. Если бы вы последовали моему совету, вы бы не позволили своим детям так близко знакомиться с ней. Что касается разрешения этой незнакомке переступить порог замка, то вы сами лучше знаете, что с этим делать. Но на вашем месте я бы не позволил ей даже пройти во двор.
– Чтобы так сурово с ней обращаться, – ответила Элен, – мне нужно убедиться, что ее общество мне совсем не подходит, и, может быть, я скоро это узнаю. Но так как вы увидели ее сегодня в первый раз, и так как ваше отвращение к ней не имеет основательной причины, то я могу вести себя вполне согласно сложившимся обстоятельствам. Тем не менее, мой дорогой Вернер, я намерена прислушаться к вашему совету, если вы что-нибудь знаете об этой даме, и убедите меня, что мне опасно иметь с ней дело.
На мгновение Вернер, казалось, не знал, что сказать, но вдруг эта неуверенность исчезла, и тогда он твердым голосом сказал, что его страхи были только предрассудками, что странная дама была ему совершенно неизвестна и что Элен имеет полное право поступать так, как она считает нужным.
Элен знала благородную откровенность старого солдата и не сомневалась в правдивости