дежурные полицейские, работающие на месте преступления офицеры или детективы?
– А. Ну, как бы вам сказать… – Саварелли тяжело вздохнул. – Полицейские посетили приют утром, констатировали смерть девяти воспитанниц, составили протокол и отбыли восвояси. Оцепление не выставили, поскольку, как я понял, они не нашли следов убийства.
Бреннон несколько секунд молчал, переваривая услышанное. Он многое хотел сказать, но ограничился кратким:
– Даже дежурных около места убийства не оставили?
– Мужчин в приюте для девочек при женском монастыре? Разумеется, нет, – с горестной усмешкой отозвался кардинал.
Лодки причалили. Пес первым выбрался на берег и потрусил к высокой серой ограде, окружавшей здание приюта. Небольшие окна на одной из стен смотрели на канал; Бренон сразу нашел те, из которых выбросились девочки, – на них не было ни рам, ни ставней, а проемы уже забили досками. Саварелли ударил в колокол у наглухо запертых ворот. В оконце мелькнуло лицо привратницы.
– Открывайте, – величаво повелел князь церкви. Женщина испуганно пискнула, тут же заскрипели засовы и замки, а затем в воротах распахнулась узкая калиточка, в которую кардинал протиснулся боком, кое-как втянув живот.
Пока Саварелли растолковывал привратнице, зачем и к кому им надо попасть, Бреннон осмотрел внутренний дворик – небольшой и квадратный, сущий каменный мешок, со скамьями вокруг чахлого фонтанчика. С трех сторон его обнимала крытая галерея, соединяющая сам приют, здание монастыря и церковь. Пес принюхался, потыкался носом в каменные плиты и разочарованно заворчал.
– Ничего?
– По крайнем мере, во дворике никаких следов магии нет, – пробормотал Лонгсдейл, втихаря водя в воздухе каким-то амулетом. – Нечисти и нежити тоже.
– Пойдемте, – сказал Саварелли, – нас проводят к настоятельнице, которая руководит приютом.
Мать Агнесса выглядела точно ожившая мумия – худая, как палка, сморщенная и с глубоко посаженными бесцветными глазками, которыми она враждебно уставилась на Бреннона, Лонгсдейла и пса из недр своего клобука. На вид женщине можно было дать от сорока до шестидесяти.
– Наш приют заботится о сиротках во имя Господа уже пятьдесят лет, – прошипело это божье создание и меленько перекрестилось. – Мы смиренно вынесем и это ужасное испытание…
– Да, – холодно изрек кардинал. – Однако смерть сразу девяти девочек требует самого пристального рассмотрения и дознания насчет их жизни и условий в приюте.
– У нас есть благословение папы!
– Мы помним. И настоятельно рекомендуем вам предоставить нашим консультантам все, что им потребуется.
– Этим людям? – осведомилась мать Агнесса таким тоном, будто перед ней валялись запойные пьяницы, только что выловленные из канавы. Клык удостоился отдельного негодующего взора. Пес оскалился и развалился на ковре перед камином. – Но ваше высокопреосвященство, нравственность наших воспитанниц…
– Никак не пострадает, если они и дальше будут