в заурядных, куда менее впечатляющих местах и переезжают сюда. Знали бы они, как редко выпадают такие деньки. Лето в этих местах светит жарко, но и прогорает стремительно, точно ракетное топливо.
Прижимая к груди черный дедушкин портфель, она пошла к автобусной остановке. Когда по эстакаде у нее над головой с грохотом пронесся монорельсовый поезд, она почувствовала, как дрожит под ногами земля.
Всю дорогу домой Талли убеждала себя, что на самом деле отказ открыл перед ней кучу возможностей: теперь она сможет проявить себя в колледже, а потом получить работу еще получше этой.
Но как она ни пыталась взглянуть на этот разговор под другим углом, ощущение, что она не справилась, все никак не отпускало. Подходя к дому, она чувствовала себя будто бы меньше ростом, груз неудачи оттягивал плечи.
Она отперла дверь и вошла, швырнула портфель на кухонный стол.
Бабушка сидела в гостиной на старом потрепанном диване; ноги ее, затянутые в чулки, покоились на продавленном бархатном пуфике. Она спала, уронив на колени вышивку, и едва слышно похрапывала.
Увидев ее, Талли растянула губы в улыбке. Подойдя поближе, наклонилась и коснулась узловатых пальцев.
– Привет, бабуль, – сказала она тихо, усаживаясь рядом.
Бабушка выплыла из сна в явь. Глаза за толстыми стеклами старомодных очков постепенно прояснились.
– Как все прошло?
– Заместитель главного редактора сказал, что я для них слишком хороша, представляешь? Говорит, для человека с моими навыками эта работа – путь в никуда.
Бабушка ласково сжала ее ладонь:
– Сказали, что тебе пока рано, да?
Глаза Талли наполнились слезами, которые она до сих пор сдерживала из последних сил. Досадливо смахнув их рукой, она сказала:
– Они меня еще возьмут, когда я поступлю в колледж. Вот увидишь. Еще будешь мной гордиться.
«Бедненькая Талли», – читалось во взгляде бабушки.
– Я-то тобой давно горжусь. Это ты для Дороти стараешься.
Талли прижалась к сухощавому бабушкиному плечу и позволила себя обнять. Спустя несколько мгновений она уже понимала, что и эта боль пройдет – заживет, как солнечный ожог, и в следующий раз обжечь ее будет уже не так просто.
– У меня есть ты, так что и без нее обойдусь.
Бабушка устало вздохнула.
– Хочешь, пойди позвони своей подруге Кейти. Только не слишком долго, дорогое это удовольствие.
Одна мысль о том, чтобы позвонить Кейт, подняла Талли настроение. Междугородние звонки и правда стоили состояние, так что поговорить им удавалось нечасто.
– Очень хочу! Спасибо, бабуль.
Через несколько дней Талли устроилась на подработку в «Квин-Энн Би» – местный еженедельник. Поручения ей, как правило, давали пустячные, и такую же пустячную сумму платили в час за их выполнение, но ее это нисколько не смущало. Главное, что нашлась лазейка в индустрию. Почти все лето 77-го она проторчала в крошечных каморках редакции, пытаясь выжать из этой работы всю пользу до последней капли: таскалась хвостом за корреспондентами, делала бесконечные