когда не смогу больше этого делать, чтобы пристроиться к какой-нибудь группе.
На отметке сто километров я словно в тумане услышал, что я сорок второй и что отставание от лидера двенадцать минут. Отставание снова стало увеличиваться.
Я настолько устал, что почти ничего не чувствовал и не видел вокруг себя. Я контролировал только свой велосипед, часть дороги под его колёсами, пространство в несколько метров вокруг себя и ритм, с которым двигалось моё тело. Всё остальное на тот момент перестало для меня существовать, да и этот контроль стал к тому времени почти бессознательным, всё происходило автоматически. Наверно, поэтому я не сразу заметил перемены, происшедшие со мной и вокруг меня.
Сначала я ничего не понял.
Исчезли звуки, и я подумал, что что-то сломалось во мне. Я огляделся. Мир вокруг почти остановился. Передо мной и за мной по шоссе двигались спортсмены, на обочине стояли люди, всё происходило как при замедленной съёмке. Над дорогой зависла чайка, неестественно медленно махая крыльями, – она была от меня метрах в ста, но я совершенно чётко видел все её неторопливые движения, каждую её чёрточку, каждое перо, я даже успел поймать её удивлённый, недобрый взгляд, прикованный ко мне. Я отвёл от этой птицы глаза, вгляделся внимательно дальше, скользнул взглядом по серпантину дороги. Это было невероятно, это было вне поля моего зрения, но далеко за изгибами дороги я увидел лидеров, они тоже двигались медленно, а ещё дальше, впереди, я увидел финишную черту с красочным порталом над ней и человек пятьдесят людей вокруг этого портала, ожидающих окончания гонки. Я поймал себя на том, что не чувствую усталости, мало того, меня в тот момент переполняла непонятная, рвущаяся наружу энергия, при мысли о которой мне почему-то на мгновение представился искрящийся хрустальный свет. Это видение было недолгим, но я до сих пор не могу его забыть. Именно в тот момент я понял, что для меня ничего не потеряно: я, если постараюсь, смогу догнать лидеров, находящихся впереди меня, и произойдёт это раньше, чем они успеют пересечь финишную черту. В своём новом состоянии я мог легко просчитывать любые возможности.
Я ускорился – в тот момент я был быстрее всех на том шоссе. Мне больше не были нужны подсказки на контрольных точках дистанции. В тот момент я сам мог видеть своё отставание, контролировать скорость продвижения и определять любые расстояния, которые мне требовалось преодолеть. Да и не было больше на этой трассе контрольных точек, все они остались позади, до окончания оставалось четырнадцать километров, впереди был только финиш, сорок соперников, которых мне предстояло обогнать, и меньше десяти минут объективного времени, за которое мне нужно было успеть это сделать. В тот момент я знал, что успею, время перестало быть для меня объективным.
Я прибавил оборотов и устремился вперёд. Прерывистая полоса шоссе превратилась в сплошную линию. Сопротивления ветра