возвращается. У Лоррен холодеет кровь, она вспоминает чудищ, которых боялась в детстве. Ей казалось, что они бродят по особняку отца, но на помощь она не звала, пыталась быть храброй девочкой, лежала в постели, накрывшись с головой одеялом, и тряслась от страха. «Демарсаны не боятся, не жалуются, не ноют и не орут как резаные!» – внушала ей мать, но маленькая Лоррен знала, что чудовища существуют. Она выросла, но то, что ее пугало, никуда не делось. Монстры реальны. Нужны доказательства?
Они убили ее отца.
Она вспоминает другого типа – того, который вмешался и прогнал анонима. Мужчина с обезоруживающей улыбкой и спокойным и мечтательным взглядом, который дружит с экстравагантным типом в больших очках в золотистой оправе.
Лоррен набирает в поиске: «художественная галерея, Пятьдесят пятая улица».
11
Я вернусь на Манхэттен как ни в чем не бывало.
Восточная Тридцать вторая улица, между Бродвеем и Пятой авеню. Сердце Корея-тауна, корейского квартала-анклава в центре Манхэттена. Между баром-караоке и рестораном Miss Korea Barbecue мерцает вывеска «Бокс Тревора». 11 декабря, ровно в 16:00, Лео прошел узким коридором и поднялся по ступенькам в зал, на второй этаж, где царил и правил хозяин здешних мест старик Тревор. Тридцать лет назад он приплыл с Ямайки, чтобы сразиться с Майком Тайсоном, и уже в первом раунде – чтобы быть точным, на семьдесят третьей секунде – был сражен нокаутом, но на родину не вернулся и в конце концов открыл собственный зал. В воздухе пахло по́том и резиной, несколько человек «сражались» с грушами, молодые парни отрабатывали движения в свете неоновых ламп, кто-то прыгал через скакалку. Девушек было мало, и вид они имели более чем неприступный.
Лео подошел к центральному рингу. Стройный жилистый смуглый мужчина лет тридцати боксировал с Тревором, расставив локти и защищая лицо кулаками. Боковым зрением он заметил Лео, от изумления забыл о защите и немедленно получил жестокий прямой удар в лицо. На мгновение окружающим показалось, что его голова оторвется от шеи и покатится по матам.
– Тревор, мать твою! – рыкнул пострадавший. – Я не был готов!
– Долго будешь готовиться? – рявкнул в ответ Тревор и попер на соперника, как танк. – В чем дело, Гонзо? Ты двигаешься, как Дэвид Ли Рот[52]. Мы не на танцах, парень!
– Кто он такой, этот Дэвид?! – Молодой брюнет разволновался, сорвал шлем, перчатки и швырнул их на пол. – Да я расколю тебя, как полено, старикашка!
Он пролез между веревками, спрыгнул вниз, кинулся к Лео, широко улыбаясь, сграбастал его за плечи и обнял, провожаемый насмешливым взглядом Тревора.
– Вы только посмотрите, кто тут у нас! «Художник» вернулся! Иисус, Мария, Иосиф! – радостно вопил Гонзо.
– Снова будешь малевать картинки? – спросил Гонзало Роча, или попросту Гонзо, впиваясь зубами в сэндвич с салом и луком. – На этом можно заработать? На настоящей живописи?..
– Ему хватит, если он вернется к своим поддельным Ван Гогам… Да они были в точности как настоящие…
– Думаешь,