подавать велел на стол.
А после баньки, трали-вали,
Где бабы голые сновали,
Открылся ключ, забил фонтан
И чёрт-те что творилось там.
Прошла инспекция отлично,
Жандарм наш то-то был хорош,
Как ёж на всех зверей похож.
И в совершенном неприличье
Положен был в свой фаэтон
И к месту службы возвращён.
Оневич разложил как надо
Рамсы, как истинный пацан:
И, вычислив соседа-гада,
Призвал к ответу подлеца.
Раскрасил паразиту внешность,
Поотбивал ему промежность
И по бокам так надавал,
Что кулаки поразбивал.
И, утвердив себя героем,
Орал, как в марте дикий кот,
Что всю округу через рот
Он поимеет и уроет.
Со страха местные паны
Свои обделали штаны.
И тут приехал Вова Ленский
И поселился, как сосед.
По ксиве – студер гетингенский,
Стихи писал, что твой поэт.
Хипарь был – волосы по плечи,
Всех изумлял культурой речи.
Прикинь, ни одного осла
Он даже на куй не послал.
За мною бы не заржавело,
Когда бы к случаю пришлось,
То слово крепкое нашлось,
Но воспитанье – вот в чём дело.
Других причин не назову,
Но Геттинген – не БГУ.
В деревне, где одни уроды
Имели силу, власть и вес,
Один Оневич, друг свободы,
У Вовы вызвал интерес.
Они сошлись. Эйнштейн и йети,
Кобзон и Элвис – типы эти
Не так различны, как они.
Сперва базарили все дни
И в спорах надрывали глотки.
Потом сошлись, как братья Гримм,
Над знаменателем одним,
Так водка сходится с селёдкой.
Две вещи вроде разных. Да?
А друг без друга – никуда.
Среди туземцев сиволапых
Был Ленский, типа, идеал.
Он девок за зады не лапал,
А только руки целовал.
И им казались так красивы
Его лесбийские порывы,
Что тёлки плавились насквозь
И раздвигали ноги врозь.
С тоски желтели, как лимоны,
Случайный встретив взор его,
Им не суливший ничего,
И исходили в панталоны.
Да, тщетно зарились халды,
Напрасны были их труды.
Себе на щит другую шмару
Он наколол, а их кидал.
И то сказать, такую пару
Наверно, Бог один создал.
Он с детства от неё тащился,
Когда ещё в постель мочился.
Она же, шустрая юла,
Была мила и весела.
Кругла, задаста, синеглаза,
И сиськи пыжились на мир,
Как бело-розовый зефир.
Ну, хороша была зараза.
Была в ней стать, была в ней прыть.
О чем ещё тут говорить.
Он ей писал стихи и прозу
Про то, как сильно уважал,
Про