называть моих детей рецидивистами!
Набираю в грудь воздух и собираюсь выйти из-за Артура, чтобы заступиться за сыновей.
– Стоять, – громко произносит Тагаев и, видя, что Исаева не обращает внимания повторяет еще громче. – Стоять, я сказал.
– Вы мне? – удивленно поворачивает она голову.
– Да, тебе, – спокойно говорит Артур. – Ты сейчас вернешься и извинишься перед моими детьми.
– Хамло! – дернула плечом мадам. – Пошел ты знаешь куда?
– У Ивана есть отец? – поворачивается ко мне Артур, и я вспыхиваю как китайский фонарик, когда понимаю, что стою слишком близко. И что наши лица теперь тоже слишком близко.
Поспешно отступаю, пряча смущение, но меня выручает Рудольфовна.
– Есть, – делает она шаг вперед. Руки по швам, подбородок вздернут, глаза горят. – У Ивана есть отец.
Так и кажется, что Тагаев сейчас гаркнет: «Вольно, сержант!» но он лишь одобрительно кивает.
– Отлично. А кто он, случайно не помните? А то воевать с женщинами я как-то не привык…
– Павел Яковлевич Исаев, хозяин ипподрома.
– Городского ипподрома? Это который построен на земле, выделенной под стадион?
Рудольфовна вместо ответа недоуменно пожимает плечами, а я припоминаю, что одно время вокруг стройки ипподрома ходили подобные разговоры, но нам со Стефой тогда было не до муниципальных проблем.
Пять лет назад городской совет выделил землю под строительство нового стадиона, а спустя некоторое время на этой земле чудесным образом вырос новенький ипподром. Видимо, городу он оказался нужнее. Или горсовету.
Тагаев поднимает глаза к небу и совершенно по-мальчишески выдает радостно-восторженное: «Йес!» А я холодею и отступаю еще дальше.
Как бы фантастично это ни звучало, но я родила двух детей и одного клона. Клона Тагаева. Если Давид хоть раз скажет при нем «Йес!», вот так согнув локти и сжав кулаки, то только самый недалекий и слабовидящий не заметит их поразительного сходства.
Тревожно окидываю взглядом своих мальчиков. Те не выглядят испуганными или расстроенными, наоборот. Следят за Тагаевым, и в их взглядах сквозит затаенное восхищение. А еще надежда.
Артур снова листает на экране контакты. Он ведет себя так, будто Исаевой здесь нет вообще, а та, напротив, останавливается и озадаченно прислушивается к разговору.
– Владимир Борисович? Здравствуйте. Это Тагаев. Я обдумал ваше предложение. Да, согласен, – Тагаев говорит сдержанно, размеренно, а я вспоминаю, что Владимиром Борисовичем зовут нашего мэра и незаметно вытираю ладонью лоб. Кажется, не только я вспомнила, Исаева подозрительно бледнеет и сглатывает. – Иностранные инвестиции тоже будут. Только у меня условие. Сроки. Документы подписываем в ближайшие дни, я скоро улетаю. Не надо вам заседание совета, у нас уже есть земля. Та, что под ипподромом. Как куда? Снести к… – он смотрит на жмущихся к нему детей и вовремя тормозит. – К чертовой бабушке. За счет владельца разумеется. Или выкатываем ему иск за нецелевое использование земли. Демонтирует, куда денется. Ах, офисное