смерил её долгим, пристальным взглядом. А потом откинул голову назад и расхохотался. Драгана отвела взгляд, потупилась, но всё же не выдержала и поморщилась.
Вечно он ведёт себя странно. С самого первого дня Драгана невзлюбила мужа. И даже не потому, что он был не из местных, и не потому, что отец спихнул её с нарушением всех обычаев, не сыграв толком свадьбу.
Горан не улыбался в ответ на её улыбки, не горел страстью в её постели. Был вечно хмур, но самое противное – молчалив. Никогда нельзя было предугадать, что у него на уме. Совершенно не похож на всех знакомых ей мужчин, и это сводило её с ума.
Перепробовав разные способы добиться внимания, теперь она гуляла от него почти в открытую. Вся деревня знала об этом, и Горан просто не мог не замечать. Но – ничего не делал. Будто она пустое место для него и не достойна даже ревности.
Только в последние дни он начал хоть как-то реагировать на неё, пусть даже это и выражалось в скандалах. А теперь вот хохочет. Над чем? За эти годы она вообще впервые видит, как он улыбается. Странно – раньше ее бесило вечно каменное лицо, но видеть его веселье оказалось еще более раздражающим.
Внезапный смех прекратился. Горан подошёл к ней вплотную, прищурил глаза.
– Завтра я уеду.
Драгана пожала плечами. Ну конечно, уедет – эльфа же надо продать. И чем ближе к столице отправится муж, тем больше денег получит.
– Я составлю список, что надо привезти с ярмарки.
– Ты не поняла. Завтра я уеду насовсем.
Драгана вспыхнула. Так вот, значит, как? Теперь, когда он наконец при деньгах, она ему больше не нужна?
Отец перестал возиться с ней, как только родился брат. Сречко бросил её ради Милки, хоть и обещал жениться. А уж сколько было других, уже после него! Все они клялись, что она, Драгана – лучшая. Самая красивая, самая желанная. И все её бросали.
А Горан?.. Приблуда без роду и племени. Такую обиду она стерпеть не могла.
– Не посмеешь! Я всё скажу отцу, и тебя приволокут обратно! Нет такого закона, чтобы мужу не заботиться о жене. Только смерть тому причина!
Горан схватил её за волосы чуть пониже затылка, слегка потянул назад и улыбнулся. Улыбка больше походила на оскал: глаза остались злыми, обнажились только ровные, крепкие белые зубы.
– А есть такой закон, чтобы жене пускать к себе под юбку половину деревни?
– А что мне оставалось делать, если тебе там совершенно не интересно?
Драгана не шевелилась, чтобы ненароком не дернуть головой. Муж держал её крепко, но не больно, пристально глядя. Вместо привычного равнодушно-рыбьего выражения сегодня его взгляд был твёрд и яростен. Внезапно Драгана почувствовала, что возбуждается. Будто поняв это, Горан усмехнулся.
– Так вот чего тебе не хватало все эти годы? Сказала бы, что любишь пожестче, это не сложно.
Он отпустил её волосы и слегка оттолкнул от себя. Драгана покачнулась и отвернулась. Отчего-то на щеках выступил яркий румянец.
– В твоих интересах будет доказать всем, что я умер. Быть вдовой не зазорно, но, если люди узнают, что я тебя оставил,