дистанцию от одного блюда к другому, а мне нужно было следовать инструкции безукоризненно четко. Ну и, конечно, не забывать пополнять стаканы гостей и уносить грязную посуду с их столов.
Ужины в формате шведки мне нравились больше. Но мне все так же не нравилось натягивать фартук. Чертов фартук!
24
Алина говорила мне:
– Удели мне внимание.
Я отвечал:
– Я работаю.
А имел в виду: боже я вообще не контролирую ситуацию, что у меня происходит, что это за санитарная книжка; почему у меня тринадцать процентов забирают с зарплаты, а что значит уральский коэффицент? Вы совсем тут с ума сошли все что ли, тут есть взрослые люди, кто-нибудь? Разгребите это дерьмо, о нет, мне самому это все разгребать…
Она говорила мне:
– Ну можно же сделать что-то с этим.
Я отвечал:
– Да, наверное, можно.
А имел в виду: только я не знаю что, поэтому весь груз ответственности за наши отношения перекидываю на тебя, потому что я не вывожу, но до сих пор не могу себе и тебе в этом признаться.
Она говорила мне:
– Это все так долго не продержится.
Я отвечал:
– Я знаю.
А имел в виду: проблемой меньше, боже, я вообще не выруливаю как себя вести в серьезных отношения.
На деле спокойных разговоров не было. Мы не стеснялись в выражениях. Время от времени меня приводило в ужас то, как мы можем быть грубы друг с другом. Особенно тяжело ссоры давались, когда я был на работе: отличный официант – одной рукой катит тележку со жратвой, а другой яростно настукивает на телефоне поэму на тему "в каких пунктах не права его девушка и почему".
Обычно рвали со мной, а не я с кем-то. Но вот когда довелось мне, стало ясно, что бросать кого-то – это еще сложнее. Уважаю всех девушек, что ушли от меня: вы сильные!
После затяжной ссоры, она длилась примерно вечность – почти три дня, я лег рядом с ней, обнял; зарылся в ее волосы. Стало точно и предельно ясно: будет плохо, но пришло время закрывать любовную линию в этом сюжете.
Утром мы немного потолкались, поцеловались по привычке через сон. Об этом я узнал, когда мы уже пили кофе, примерно в середине разговора:
– Бросить? После таких утренних поцелуев?
Человек комплекс привычек, этой же идеей я поделился с ней.
Она сказала, что засунул бы я себе эту ни разу никем не оглашенную идею в задницу. Подошла ко мне и крепко обняла. Я чуть не всплакнул – момент первый. Их будет еще два.
– А помнишь, как тут тогда? – сказала мне Алина в лифте.
– О да. Ты была хороша.
Обнимались до первого этажа. Чуть не заплакал – момент второй. Какой же тяжелый зимний день Мы шли в сторону остановки, крепились и строили серьезные лица. Подошли к арке, вокруг – серые девятиэтажки и отделение полиции. Я закурил, а Алина крепко обняла меня. Она резко сделала шаг назад, я – отшатнулся. Алина начала плакать, а через секунду убежала. Я долго не мог сдвинуться с одной точки. Тянул сигарету и не понимал,