что сначала мы зашли в какой-то бар, а там и в другой, а потом и в третий. Говорили о литературе, об издательстве "Ноократия" Зорана, говорили о моей работе. Потом мне удалось добраться до подмосковной дачи. Я был в абсолютное дерьмо. Бабушка покачала головой, я сказал ей "прости" и ушел спать.
Наутро наступило похмелье, и разболелось горло. Через пару дней я улетел обратно в Уфу. Мне предстояло вернуться к работе, а еще поджимали сроки написания сценария. Вокальная студия заказала у меня его и даже заплатила аванс, который я пропил в первый же вечер. Жизнь ждала и тянула за собой, а мне было все лень. Пришлось просто отдаться течению и что-то делать время от времени.
14.
Когда мне было 14, мы с ребятами добротно погудели: пиво лилось рекой, а запивали его портвейном за 80 рублей.
Поскольку мне было четырнадцать, и жил я с мамой, нужно было как-то протрезветь. На улице было холодно. Праздник был, восьмое марта, – нехорошо пьяным домой ломиться. Зашел в случайный подъезд, забрался на девятый этаж. Сидел, слушал 2Pac’a, пытался протрезветь и вчитывался в тексты.
Поднялся дядька бородатый. С ним была истеричная женщина. Он мне что-то сказал, что-то ответил ему я, так я и оказался в его руках – гражданское задержание. Не придумал ничего лучше, чем ударить его по носу. Я ударил его носу и воспользовался минутой недопонимания: перелетел через перила на пролет ниже и побежал вниз.
Приземлился не очень удачно, а женщина истерчиная налетела на меня и расцарапала мое лицо. Я отряхивался, пытался убежать от них, но бородач оказался быстрее меня. Повалил на ступеньки. Я сдался и наблюдал за происходящим со мной со стороны: бородач с разбитым носом тащит 14-ти летнего подростка с расцарапанным лицом вверх по лестнице, дама конвоирует стучащего по ступенькам своей головой подростка, набирает что-то на телефоне.
Поднялись на этаж. Бородач меня попинал. Я ждал, что будет дальше. Оказалось, что дама вызвала полицию. Полицейские поднялись и я подумал: вот сейчас положат конец беспределу и избиению малолетних! Но через пару минут почему-то в наручниках оказался я, а еще через несколько секунд меня уже запихивали в полицейскую шестерку.
Возили меня по району, а мне было и досадно и забавно, и я все спрашивал:
– Серьезного преступника задержали, да? Чувствуете себя полезными?
За это я получал по лицу.
Пару раз даже останавливали машину, чтоб дать по лицу сильнее. Я не стеснялся в выражениях. Возили меня долго, как выяснилось потом, чтоб еще и по комендантскому часу я оказался в пролете.
– Вылезай! – скомандовал мент с башкирским лицом у участка.
– А что если не вылезу… – предположил вслух я.
Меня выволокли из машины и протащили по снегу, сдабривая пинками. Через час пришла мама с сестрой, меня забрали, а мусора поздравили их с 8 марта.
15.
Мы давно не виделись. Я встретил ее на вокзале. Позже приехали в ее село, и уже тащились в сторону ее дома. Я не был в ней примерно месяц, и этого было достаточно, чтоб осмелиться предложить ей:
– Может, в кустах?
– Как ты себе это представляешь?
– Слабо,