затмил. Ночью в указанном месте к Дуняшке подбежал человек с замотанной в тряпицу рожей, выхватил узелок – и поминай как звали! А на следующий день роковые письма были доставлены госпоже Венецкой.
– Фофаня, берись за карандаш! – велел Андрей. – Сведем все воедино…
Дуняшкино донесение было готово, когда приехал Акиньшин.
– Далеко ж ты, Соломин, забрался, – сказал он.
– Так надобно, – отвечал Андрей. – Фофаня, перебели донесение для господина Акиньшина. Маша не нашлась?
– Нет. Мой Афанасий у беклешовского дома дозором ходит. Венецкий сгинул бесследно. Сказывали, с матушкой своей так разругался, что она его прокляла и грозилась наследства лишить. А потом, по материнской логике, куда-то упрятала. Что у тебя?
– Прелестница у меня, – невесело усмехнулся Андрей. – Вот, Дуняша – горничная Марьи Беклешовой, и она может узнать в лицо француза, который впутал Машу в эпистолярный роман.
– Сказала ли она что дельное? – спросил несколько озадаченный Акиньшин.
– Сказала. Если, как ты полагаешь, эти два дела впрямь связаны, то от Дуняши будет немалая польза. Одно только…
– Что, Соломин?
– Она – беглая.
Кратко объяснив Дуняшкино положение, Андрей, смущаясь, спросил, может ли Акиньшин вопреки законам помочь девушке. Тот задумался и нашел решение:
– Вернуть ее Беклешовым мы всегда успеем. Так что она – не совсем беглая, а временно находится на нашем содержании.
– До поры, Дунька, – вставил Еремей.
– Я отвезу девицу к своей сестре, – сказал Акиньшин, – а та переправит ее к кому-либо из надежных приятельниц. Дуняша в любой миг может потребоваться, чтобы опознать француза.
Узнав, как неизвестный подлец обошелся с Машиным выкупом, Акиньшин присвистнул:
– Говорил я тебе – им нужна была шумная история, чтобы вытянуть у кого-то другого большие деньги. Но и этими не побрезговали.
– Интересно, кому «им»?.. Слушай, а какие в этот мясоед должны быть свадьбы? – отвечал Андрей. – Кто бы мог составить список богатых невест, решившихся обрачиться?
– Тут нужна старая опытная сваха, которая все приданые наперечет знает, – сказал с улыбкой Акиньшин. – Прощай моя репутация! Велю Афанасию привести сваху и потребую у нее богатейшую в столице невесту. Может, за чарочкой наливки у свахи язык и развяжется.
Стали расспрашивать Дуняшку, куда могла уйти Маша – без денег, без драгоценностей. Горничная решительно утверждала, что искать жениха обиженная и перепуганная Маша не стала бы под страхом смертной казни, и перебрала имена нескольких пожилых родственниц.
Потом Акиньшин уехал с Дуняшкой, а Фофаня запросился в храм Божий.
– Возблагодарить, – сказал он. – Без этого нельзя. Чуть было Богу душу не отдал! А остался жив и даже здоров. Я всегда благодарю. Может, потому и жив еще.
– Я с тобой, – вдруг попросился Тимошка. – И мне