чушью.
Как интересно.
– По-вашему, Дей Дей Дей – это не чушь? – Возможно, Артур чего-то не понимал. Возможно, теперь подобное именование, это новый молодежный тренд? – Может нам всем теперь называть себя Дей Дей?
– Зачем же. Можете называть себя Артур Артур. Мне как-то без разницы.
– Я могу арестовать вас за неуважение к закону.
– А я могу уйти домой. Вы предъявляете мне обвинения? Вряд ли, у вас на меня ничего нет, здесь я исключительно по собственной воле. Так что цените это.
Вот ублюдок.
– Как же нет, – проскрежетал Артур. – У меня есть показания потерпевшей. Но обо всем по порядку. – Он схватил со стола карандаш и приготовился записывать ответы на стандартные, но важные вопросы. – Где и кем вы сейчас работаете?
– Я не работаю.
Поднял взгляд на подозреваемого.
– Вы иждивенец?
– Эм… не совсем.
– Тунеядец?
– Что-то вроде того.
– Что-то вроде того?
– А это не одно и то же?
– Нет, это не одно и то же. Вы бездельник? Дармоед? Нахлебник? Ведете паразитическое существование за счет общества?
Подозреваемый помолчал.
– Видимо, это про меня.
Артур долго вглядывался в противника, пытаясь понять, что за игру с ним ведут, однако не понимал. Никак, не под каким углом.
– Создается не особо положительный образ. Совсем не положительный, знаете ли. Дармоед, не уважающий ни закон, ни государство, в котором проживает, и нападающий на беззащитных женщин.
– Я не нападал.
– А что вы делали?
– Ухаживал.
– Ухаживали? – Артур уже не удивлялся. – Вы ее домогались.
– Вы это видели?
Крепче сжал карандаш.
– Госпожа Герцен говорит и пишет, что вы ее домогались.
– Я все же настаиваю.
– На ухаживаниях?
– Так точно.
Артур не стерпел:
– Бросьте, вы ее лапали, давайте же говорить на чистоту! Скажите еще, вовсе до нее не дотрагивались!
Дей Дей пожал плечами.
– Она привлекательная девушка.
– Значит, все же трогали неподобающим образом.
– Вы свою жену тоже трогаете «неподобающим образом». Что же в этом плохого?
– Госпожа Герцен вам не жена.
Карий взгляд сделался тверже.
– Я работаю над этим.
– Она написала на вас заявления, – пытался вразумить неразумного Артур. Он действительно верил в то, что говорит, или же пытается держать удар?
– Сегодня написала, завтра отписала. Заберет. Дело житейское.
– Знаете ли, это ошибочное мнение, что заявление так просто забрать.
– Послушайте, – изрек подозреваемый резче прежнего. – Она может составить хоть сотню таких заявлений и обвинить меня в чем угодно, но какие у вас доказательства? Они у вас есть? Предъявите. Я ее бил? Травмировал? Задавил морально? Нападение – громкое слово, не находите?
Усталость, злость, раздражение? Что в этот миг превалировало? Яснее ясного – Дей Дей недоволен. Только чем? Вопросами Артура?
В то же время претензии гостя были справедливы.