запоздало понял Богумил, едва взглянув на зеленоватые всполохи, сияющие в темноте, что сладко пахла медоцветами и соломой. Что бы там не оказалось внутри, оно уже не прячется, не боится и сейчас выйдет наружу.
Через секунду тоненькая девичья фигурка в черном шагнула за порог. Следом показалось тело, которое незнакомка волокла за собой, ухватив за шиворот. Толстый Синекур был раза в два ее крупнее, но злодейка с нежным именем Аннушка будто не замечала этой тяжести.
Дотащив тело до верхнего края лестницы, девица швырнула его на мраморные ступеньки, а затем размахнулась и ударила ногой. Синекур с неприятным влажным шмяканьем покатился вниз, оставляя за собой кровавые полосы.
Сзади раздался хоровой бабий визг. Им вторил мигом протрезвевший Лешек, и получалось у него ничуть не хуже.
А Богумил не сводил глаз с Аннушки. Та спускалась неторопливо, держала голову прямо, не обращая внимания ни на стражников, стоящих внизу с обнаженными мечами, ни на истерику собравшихся. Красивая, как молодой шляхтич и описывал. Глазища синие, огромные, носик чуть вздернутый, пухлые и яркие, как вишневое варенье, губки. Такой бы в королевском дворце за троном Феофана в нарядном платье стоять, а не по усадьбам прятаться, втираясь в доверие к наивным селянам и убивая их господинчиков.
Аннушка поймала его взгляд и улыбнулась насмешливо, а затем склонила голову. И Богумил ответил ей. Мигом раньше он увидел на ладной груди, обтянутой черной тканью, цеховой знак – змею, насаженную на меч. А когда тело Синекура докатилось, наконец, до площадки перед усадьбой, увидел и другое.
Остекленевшие глаза старого пана, глядевшие в небо, были желтыми, с вертикальным зрачком.
– Не трогайте Анну! – вдруг раздался из-за спины голос ксендза. Святой отец шумно дышал, и руки его дрожали. – Это я ее… пригласил.
Селяне замерли, стражники опустили мечи. Только Лешек стоял бледный, как полотно, вздрагивая всем телом.
– Доброго здравия вам, господа, – громко сказала девчонка. – Большинство присутствующих знает меня, как Аннушку, помощницу кухарки, нанятую для работы на свадьбу. А теперь позвольте представиться по-настоящему.
Девчонка подняла руки повыше и обнажила запястья, показывая парные татуировки. Та же змея, нанизанная на меч.
– Люди зовут меня Анной из Реогарда. Я жрица земного храма Безымянной матушки, расположенного в двадцати милях отсюда.
А затем она развернула носком сапога голову мертвого Синекура к собравшимся, и те ахнули, отшатнувшись в стороны.
– Меня зовут Анна, – повторила она. – И я убиваю змеев.
Затем она перевела взгляд на все еще всхлипывающую Агнешку, что стояла за плечом мужа.
– Прости меня, лапушка, что заворожила и твой облик на себя примерила. Иначе бы этот подлец мне в руки не дался. А ты аккурат к следующей весне умерла бы родами, подарив миру уродца, ядовитого и умеющего летать с момента появления на свет. Он давно тебя ждал, такую… пухленькую. Худышки их потомство просто не способны выносить. А ты бы смогла,