а в следующий миг я уже отпрыгнул далеко в сторону и, вытащив нож Боуи, застыл на месте.
Сделай я это чуть позже – заплатил бы жизнью, ибо ослепленный зверь тотчас оставил дерево в покое и метнулся туда, где я только что находился. Не найдя меня, он, злобно фыркая и бешено ударяя лапами по чему попало, принялся искать своего неожиданного противника. Точно взбесившись, гризли кувыркался, рыл землю, прыгал в стороны, размахивал лапами, пытаясь зацепить своего обидчика, однако схватить меня ему не удавалось. Возможно, запах и привел бы его ко мне, но он неистовствовал от ярости и боли, что мешало ему спокойно следовать своему чутью и инстинкту.
В конце концов он отвлекся и занялся своими ранами. Пыхтя и скаля зубы, медведь уселся на задние лапы, а передними стал водить по глазам. Я быстро подскочил к нему и дважды вонзил клинок зверю между ребер. Гризли хотел было схватить меня, но я снова успел улизнуть. Однако в сердце ему я не попал, и медведь с удвоенной яростью пустился за мной в погоню, продолжавшуюся около десяти минут. При этом зверь потерял много крови и заметно ослаб. Потом он опять весь выпрямился, чтобы достать лапами до глаз. Воспользовавшись моментом, я и нанес ему еще два удара подряд, на этот раз более удачных. Хищник грузно опустился на передние лапы и, пока я отскакивал в сторону, помчался куда-то вперед, шатаясь и фыркая. Затем – опять в сторону, и – снова обратно. Он хотел еще раз подняться на задние лапы, но сил у него не хватило, и он упал. Тщетно стараясь встать, он несколько раз перекатывался с одного бока на другой, пока наконец не вытянулся и не затих.
– Слава богу! – раздался с дерева голос Рэтлера. – Околел наконец!
– Спускайтесь на землю! – бросил я ему через плечо.
– Еще рано! Осмотрите сперва гризли – вдруг он жив?
– Он мертв.
– Да вы и понятия не имеете о живучести такого зверя. Ну осмотрите же его!
– Ради вас, что ли? Хотите узнать, околел он или нет, осмотрите его сами! Разве слова неопытного гринхорна что-нибудь значат для вас?
Я повернулся к его спутнику, который продолжал лежать или висеть на дереве в прежнем положении. Он уже не кричал и не двигался. Его лицо было искажено до неузнаваемости, а остекленевшие глаза смотрели сквозь меня. Клочья мяса висели у него от бедра до щиколотки, а из живота вываливались внутренности. Я пересилил овладевший мной ужас и крикнул ему:
– Сэр, отпустите руки! Я сниму вас с дерева.
В ответ – тишина. Он молчал, ни малейшим движением не обнаруживая, что слышит мои слова. Я попросил его товарищей спуститься на землю и помочь мне. Однако знаменитые вестмены решились на это только после того, как я несколько раз перевернул медведя и таким образом убедил их в его смерти. Только тогда они помогли мне снять с дерева страшно изуродованную жертву гризли. Сделать это оказалось не просто, поскольку руки несчастного так крепко вцепились в ствол, что мы лишь с неимоверными усилиями смогли их отцепить. Конечно, несчастный был уже мертв.
Его