как портит даже очень хорошего, очень умного и благородного человека гордыня, вы бы так не поступали! Ведь у всех людей есть чувства, и это очень больно, когда … И потом, не известно, что является большим достижением человечества высокоразвитый разум или чувства. Простите меня! И прощайте.
Анна пошла было к двери, по пути уже ненавидя себя за несдержанность, когда Александр снова обратился к ней. Теперь его тон был иным. В голосе звучало даже огорчение, если не раскаяние.
– Анна Сергеевна, простите, но вы не справедливы ко мне. Что если я так веду себя с вами по другой причине?… У меня не так уж много опыта общения с молодыми женщинами… Что касается чувств, то я не отрицаю их важности как в целом, для человечества, так и для меня лично, хоть по всему вижу, что вы считаете меня ледяной глыбой, не менее.
– Чтож, тогда … мне жаль, что я это вам сказала. Вы были так добры ко мне…
– Не извиняйтесь, я тоже был не на высоте. Лучше выпейте еще кофе. Может быть, вторая чашка придется вам более по вкусу.
– Но я должна идти, уже так поздно…
– На улице уже темнеет, и по-прежнему льет дождь, а ваша одежда еще, конечно, не высохла. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу отпустить вас в сыром платье в такую погоду. Ваш дядя, я уверен, не одобрил бы подобного невнимания с моей стороны. Вы останетесь здесь на ночь, моя домоправительница, наверное, уже приготовила вам комнату, как я просил. Надеюсь, вы доверяете мне? … И не бойтесь, скомпрометированы вы не будете, как я уже сказал, в доме живет моя экономка, очень строгая в плане соблюдения нравственности пожилая дама.
– Спасибо, но я не могу…
– Вы окажите мне честь, воспользовавшись моим предложением.
– Но я не могу так стеснить вас!
– Ни о каком стеснении речь идти не может, если конечно, вы не вынудите меня своим категоричным отказом сопровождать вас по такой непогоде до вашего дома. Это действительно было бы весьма неудобно. Но ведь вы, я надеюсь, не решите так, не правда ли? … И не могли бы вы присесть, наконец, чтобы я, не терзаясь угрызениями совести по поводу соблюдения этикета, сидя смог выпить еще чашку кофе? Благодарю вас. Должен сказать, что когда ваш взгляд не сверкает решимостью восстановить чьи-либо попранные права, вы становитесь очень милой.
Анна покраснела и смутилась окончательно, а он, снова став насмешливым и отстраненным, молча выпил еще чашку.
– Анна Сергеевна, вижу мой кофе вам все же не понравился, но может быть, вы хотите молока, чая, или предпочитаете воду?… Нет? Ну, нет, так нет.
Он позвонил в колокольчик. В двери вошла пожилая дама, вернее старушка, держащаяся необыкновенно прямо, в темном строгом платье и белоснежном чепце.
– Вера Николаевна, как я и предполагал, гостья останется из-за непогоды у нас на ночь. Будьте так добры, устройте ее поудобнее. Готова ли комната?
– Да, сударь, все готово. Прошу вас, сударыня.
Торжественно проговорив это, старушка пошла из гостиной, и Анна последовала за ней.
Хозяин, наконец, встал и с особым вниманием, очень вежливо поклонился выходящей из гостиной