.

учат.

      Бурсой у нас обычно называли училища, техникумы или колледжи, где можно было получить рабочую специальность без особых проблем. Сам он, кстати, именно бурсу в своё время и закончил, поэтому фиаско, которое я потерпел, видимо, больно ударило по его собственным, когда-то нереализованным мечтам о вышке, которые он неосознанно переносил на меня.

      Стало обидно и горько, ведь чисто формально, моей вины в отчислении не было. Это он не выполнил своих обязательств – но глупо ставить ему это в вину, в конце концов, он просто такая же жертва обстоятельств, как и я.

      – Да уж как-нибудь разберусь, – процедил я, прикрывая дверь. Ничего, он отходчивый, но ему нужно время. И мне нужно было время, чтобы понять, куда теперь себя применить. День, два, неделя или месяц – сколько понадобится, чтобы мозги и нервы пришли в порядок и согласованность между собой.

      Я быстрым шагом двинул к блокпосту. Саня Мигулин, завидев меня издали, приветственно махнул рукой. Приблизившись, я достал пачку и протянул её Митричу, которого признал за старшего:

      – Такие пойдут?

      – В музее откопал? Пойдут конечно.

      – Почти в музее, – буркнул я. – Помощь нужна какая?

      Митрич призадумался, переглянулся с другими.

      – Та не помешает. Нам щас любая помощь не помешает. Если есть охота, сбегай, купи похавать. Тушёнки пару банок, вермишель быстрорастворимую на каждого по паре пакетов. Только острую не бери, у меня от нее гастрит просыпается. Лучше куриную. Ну и сижек можешь сразу блок взять, нам твоей пачки на час.

      – Понял.

      – Понял – то хорошо. Но ты сам себе и нам объяснись. Ты вообще за кого?

      Я впал в ступор, не способный подобрать правильный ответ, но усилием воли заставил себя встряхнуться.

      – А вы сами-то, точно знаете, за кого? Я пока ничего не понимаю. Но Саня – мой друг. Я не знаю, за кого надо быть, но друзьям я всегда готов помочь.

      Мигулин улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

      – Братан!

      Митрич покачал головой:

      – Это понятно. Мы все за друзей. Но тут, понимаешь, не просто две компании стенка на стенку. Тут ситуация посложней. Не то, шоб мне нравился Янук. Но он всё-таки с Донбасса. И законный президент. И скинули его безобразно и внаглую, людей на площади постреляли, «Беркут» жгли и брусчаткой били. Причём, хто его скинул? Дед мой после войны их по схронам выковыривал, на западенщине. Сколько они делов натворили там… Советская власть не всех тогда вытравила, а теперь вот вам, пожалуйста. Их внучки подросли и беспределят.

      Я кивнул, показывая, что в курсе того, о чём он рассказывает.

      – Вот вопрос и стал, – продолжил Митрич. – Если этим можно законную власть скидывать, почему мы должны им подчиняться? Где так написано? Я афганец, советский офицер запаса, я Майдану не присягал, и не позволю об себя ноги вытирать. Вот за шо взяли в руки оружие в Донецке, в Луганске, в Славянске. И мы. В горисполкоме и в милиции щас наши. Не стали менты нам препятствовать. А вот прокуратуру пока не взяли. И военкомат. Теперь понял?

      – Что именно?

      – Что