больше любил он поворчать о раньших временах и более того, хорошо знал за собой такой грешок, да и пришел он сюда не для этого.
Солдат подошел к парапету, отыскал на небе северную звезду, повернулся и высоко подкинул в воздух голубя с посланием. Птица забила крыльями в нежданном порыве морского ветра, потом расправилась и уверенно, сильными взмахами провалилась в черную бездну небес. Солдат перегнулся через парапет, присмотрелся вниз когда-то острым взглядом опытного лучника и замер, уперевшись руками в холодный камень – на фоне темного силуэта корабля едва мерцали странные огоньки, которые вдруг все сразу выплеснулись жадной темной волной на палубу и принялись стремительно пожирать объятый пламенем корабль. Солдат больше не смотрел вниз, он с облегчением выпрямил ноющую спину, тревоги оставили его, спешить было больше некуда, теперь он просто стоял, опершись на каменную крошку бастиона и смотрел туда, вдаль, где на тонкой линии далекого горизонта пока еще едва заметно разгоралась тончайшая розоватая стежка близкого рассвета.
Старый солдат расправил плечи и глубоко вдыхал соленый с горчинкой морской ветер, в его осанке появилось какое-то непривычное достоинство и со спины по выправке казалось, что все эти годы жестоких сражений, тяжелых переходов, бесконечных ночных караулов, прошли стороной, так и не коснувшись его. Он не слышал, или не хотел слышать мягкие крадущиеся шаги сзади и ничуть не удивился когда острая сталь легко вошла в его спину. Он падал легко и долго, камни бастиона, который он хранил эти годы, оказались на удивление теплыми и мягко приняли его в свои баюкающие объятия, глаза его смотрели в небо.
Над пенными гривами ревущих валов южного моря занималась заря.
Глава 6. Властители предрассвета
Латеранский храм всех богов не поражал воображение, в нем не было основательности морийских портиков, демонизма силльванских арок или расплывчатости ривийских витражей. Храм был большой, темный и весьма скучный своими почти парадными армейскими колоннами алтарей. В это время дня службы светлому сонму божеств уже завершились, а до ночных месс было еще далеко и лишь редкие паломники или случайные молящиеся нарушали безмятежный покой храмовых приделов. Эдвин не собирался здесь надолго задерживаться, но перед долгой дорогой со столь опасными целями вознести приличествующие молитвы хранителям требовал простой здравый смысл.
Маг с облегчением шагнул под прохладную тень храмовых сводов из нестерпимого пекла припозднившегося лета и глядя на мерцающую огнями череду алтарей, задумался. Минуту поспорив сам с собой, приведя разные доводы о том, чья поддержка окажется уместнее в предстоящем путешествии и к кому из богов приличнее обратиться в его ситуации, маг был вынужден признать, что любой ответ содержал какой-нибудь существенный изъян и решил положиться на веление сердца, выискав глазами широкий алтарь с резкими штрихами восходящего солнца над ним. Алтарь не был зажжен и в его тени