выдавила она, и Кристис тут же заревела в голос. А Шон присоединился.
– Никто вас не заберет, – слабость разом куда-то подевалась, я решительно вздернула подбородок, достала из-за обшлага платья платок, поморщилась – не слишком чистый и мятый… но потом все равно вытерла лицо рыдающей Кристис, потом Шону, подхватила последнего на руки, почти не напрягаясь, с удовлетворением вспомнила, как в молодости удивлялись люди – в чем душа держится, а силушки как у мужика, обернулась, поймала за руку все еще пребывающего в прострации Лисандра и, слегка подталкивая, направляя в нужную сторону, загнала всех в детскую.
Там я уложила младшего в постель, а следом за ним запихнула и всех троих старших, включая подростка. Лисандр только моргал и не сопротивлялся. И ботинки скинул без возражения, и куртку отдал.
Девчонки и младший брат тут же вцепились в него со всех сторон, как маленькие клещи, парень напрягся было, а потом как-то вдруг обмяк. Похоже, случившееся сильно ударило по психике подростка и он временно растерял все привычные шаблоны. А еще он один, кажется, до конца понял главное: я могу уехать. Могу, никто меня не держит, вернусь к нормальной жизни, к теплой постели, завтраку из чужих рук, к столичным развлечениям… а они останутся тут одни. И он пока не знал, как реагировать на то, что я осталась и защитила. Но на всякий случай притих.
Накрыв всю компанию одеялом, я села на постель и погладила старшего по руке, лежавшей поверх одеяла.
– Никто вас не заберет. Теперь я ваш опекун, потому что была замужем за вашим отцом и у меня все права.
– А ты не уедешь? – странно, но спросил об этом Шон, тогда как остальные дети только напряженно всматривались мне в лицо и молчали.
– Без вас не уеду, – спокойно и без надрыва ответила я. – Но сначала нам всем будет трудно. И придется многому научиться. И слушаться вы меня будете как никого, это понятно?
Лисандр тут же упрямо фыркнул и отвернулся, но словно спохватился и замер. Я и не подумала обращать внимание на подростковые взбрыки, как гладила его по руке, так и продолжала, а он что-то не торопился ее отбирать.
– Я боюсь, – прохныкала Кристис. – Мне страшно!
– Всем страшно, – согласилась я. – Но тем, кто сейчас выпьет лекарство и будет спать, станет легче, а вечером дадут вкусный ужин. И все у нас будет хорошо, поняли?
М-да, все же я предпочитаю вредных и непослушных детей насмерть перепуганным. Горький отвар пармелии выпили все, включая старшего. Безропотно. И в кровати остались все.
Я дождалась, пока детей смотрит сон – а после пережитого это случилось довольно быстро, они как перегорели и отрубились без сил, – вышла в комнату и остановилась у стола, глядя в пустоту.
Пообещать, что все будет хорошо и вечером случится вкусный ужин, – легко. А вот как это сделать…
Эдриан, какой бы он ни был изнеженный и неумный, все же приносил с работы хоть какие-то деньги и провизию. Тем более что работал он не лесорубом или грузчиком, как я сначала подумала, пока память не догнала. Нет, грамотный,