под руку скользил от одного зеркала к другому, говорил о политике с пассажирами, слушал речные байки Фрамма, уединялся для приватных разговоров с Саймоном или Жаном Арданом. По ночам тысячи Джошуа Йорков прогуливались по покрытым коврами палубам «Грез Февра», и каждый был таким же живым и реальным, как и настоящий. Его друзья тоже имели в зеркалах не менее яркие отражения.
Казалось, чего еще нужно? Однако медлительный и подозрительный ум Марша не желал успокаиваться. Только после Доналдсвилла капитан принял решение осуществить один план, который должен был положить конец его беспокойству. В город он отправился, прихватив с собой флягу, чтобы наполнить ее святой водой из католической церкви, расположенной на берегу реки. Потом отвел в сторону парнишку, который прислуживал за столом, и протянул ему пятьдесят центов.
– Сегодня вечером в стакан капитана Йорка нальешь воду отсюда, ты меня понял? Я хочу разыграть его.
За ужином официант, не спуская глаз, наблюдал за Йорком, ожидая, когда же произойдет обещанная Маршем шутка. Он был разочарован: Йорк спокойно выпил святую воду и ничего не заметил.
«Черт, – выругался потом про себя Марш. – Пора положить этому конец».
В ту ночь Эбнер Марш, извинившись, удалился из большого салона, чтобы в уединении все обдумать. Откинувшись на спинку стула, стоявшего на задних ножках, и забросив ноги на перила, он уже целых два часа в полном одиночестве сидел в портике палубной надстройки, когда за спиной послышался шелест юбок.
По трапу поднялась Валерия и остановилась рядом. Она улыбнулась ему и поздоровалась:
– Добрый вечер, капитан Марш.
Капитан поспешно снял ноги с перил и нахмурился. Стул его с грохотом опустился на палубу.
– Пассажирам не следует находиться на палубной надстройке, – сказал он, стараясь скрыть недовольство.
– Внизу так жарко, я решила, что здесь будет попрохладнее.
– Что правда, то правда, – неожиданно для себя согласился Марш и замолчал.
Он не знал, о чем говорить дальше. Факт оставался фактом: в присутствии женщин Марш всегда чувствовал себя не в своей тарелке. В его мире пароходов для них не было места, и Марш не знал, как себя с ними вести. Красивые женщины смущали его еще больше, а Валерия к тому же отличалась изысканной красотой дамы из Нового Орлеана.
Она стояла, обхватив тонкой кистью резную стойку перил, и смотрела в сторону Доналдсвилла.
– Завтра мы приходим в Новый Орлеан, верно?
Марш поднялся, решив, что сидеть, когда Валерия стоит, невежливо.
– Да, мэм, – ответил он. – Сейчас мы находимся от него всего в нескольких часах ходу. Я намереваюсь поддать пару, так что вы и глазом не успеете моргнуть, как мы окажемся там.
– Понятно. – Валерия внезапно повернулась. Ее точеное лицо было очень серьезно, когда она устремила