старичок устраивал салюты по случаю рождения внуков и правнуков, пугая местного милиционера. Да еще перепало 500 целковых «гробовых» и штук 15 кур, которых старик очень любил, холил и лелеял до самой смерти.
К Машиному мужу (ко мне, то есть) дед во время наших нечастых визитов относился с пиететом. Как же, единственный дипломат в семье (про мое шпионское ремесло дед не знал). Жаль только не чистокровный казак! Мать-то нашенская, из станицы Крыловской, а отец чуток подкачал – москаль. Не смертельно, лишь бы жил с внучкой, как они с покойной Дарьей, душа в душу, да казачат нарожали побольше.
Любил старина со мной, ученым человеком, разговоры всякие разговаривать, но исключительно про международное положение. Обращался ко мне всегда с подчеркнутым уважением. Мол, а скажите мне дорогой, Сергей Иванович, правду ли наши казаки гутарят, что скоро война будет с Америкой или германцем. Деликатно так, стесняясь, спрашивал, правильно ли понимает диковинное на Кубани слово «альтернатива», услышанное по телевизору в программе «Время». Мне, безусловно, льстило такое внимание к собственной персоне. Но и усмешку вызывало. Как же, нашел дед великого дипломата, без совета которого Андрей Андреевич Громыко и шагу ступить не может. Мое первое посещение кубанского деда состоялось в первом отпуске. А в посольстве в Лоренсии-то я тогда занимал скромную должность атташе. Но для деда она звучала гордо, примерно как есаул….
Ну, в общем, легенда с наследством сработала на все сто процентов. Но, на всякий случай, полетели мы с Марусей домой по сложному маршруту через Мехико, Франкфурт-на-Майне, Варшаву. Береженого Бог бережет, сказал резидент, приобняв нас на прощание. Примерно таким же запутанным маршрутом, петляя как заяц по первой пороше, прибыл в Белокаменную из Лоренсии напуганный Пашка.
В Москву мы с Марией прилетели рано утром. В Шереметьеве нас встречал мой близкий друг и коллега Вовка на своем потрепанном «Москвичонке». С порога обрушил на нас шквал вопросов: чего, мол, прикатили в отпуск в этакую рань, по нашей зиме, что ли, соскучились, придурки (за окном уже лежал первый снег). Вежливо так осведомился о нашем здоровье, самочувствии наших детей и близких.
Соблюдая протокол, дурашливо спросил, какие погоды нынче стоят там, за океаном, о видах на урожай в Кабралии сахарного тростника. Продолжая дурачиться, поинтересовался, почем на тамошнем рынке колониальные товары. Я мгновенно, как мы с Вовкой любили, парировал суровым голосом: «Если ты, убогий, хочешь узнать, что тебе, козлиной голове, привезли в подарок, то какие ж с фронта гостинцы!» Фраза, конечно, не моя, Михаила Александровича Шолохова из «Тихого Дона», но Вована она впечатлила и не надолго заставила замолчать.
Пустая квартира негостеприимно встретила нас застоявшимся затхлым воздухом и толстым слоем пыли на всем. Неудивительно, даже родителям велено было не сообщать о нашем внезапном приезде. Привыкшая и не к такому бывалая Маруся, пошатываясь от усталости после тяжеленного перелета, незаметно для окружающих, чуть