провозгласили за Настю, а после того, как было опустошено несколько рюмок, общее веселье, как водится, распалось по отдельным группам, каждый индивидуально подходил к виновнице торжества и поздравлял ее. Она вставала и благосклонно, словно королева, с мягкой очаровательной улыбкой принимала комплименты и приветствия.
После шашлыков, которые были поданы в стеклянной оранжерее, среди цветущих роз, и блестящего фейерверка, организованного в саду в честь новорожденной, разгулявшееся веселье сделалось стихийным и бесконтрольным. Корольков увлекся беседой со знакомым дизайнером, который должен был переделать их спальню. Он пригласил художника осмотреть ее. Перед входом в спальню находилась еще одна комната, назначение которой молодыми супругами пока не было определено. До поры до времени Настя хранила в ней свои наряды, в которых снималась для рекламы. Дверь в комнату была приоткрыта, и Корольков машинально заглянул туда.
То, что он увидел, заставило его оцепенеть. Настя и Махлеский стояли на коленях перед угловым диваном, возле интимно светящегося торшера и целовались. Настя находилась спиной к двери и не видела мужа. Махлеский, который обнимал Настю за плечи и тотчас заметил замершего и побледневшего Сергея, а за его спиной любопытное и насмешливое лицо художника, – не сразу прервал поцелуй. В его глазах мелькнула нагловатая, довольная улыбка, когда он, наконец, оторвался от Насти. Молодая женщина со смехом повернула голову, и… растерянно уставилась на супруга, широко распахнув глаза. Потом с какой-то натугой рассмеялась, встала с колен.
– Сережа, – стала оправдываться она. – Ты, пожалуйста, ничего не думай. Это только шутка… Игра…
– Вижу, – сквозь зубы промолвил Корольков, удивляясь своему
ледяному спокойствию. – Замечательная игра.
– Нет, же… Я тебе все объясню…
– Замолчи, – еле сдерживая себя, тихо сказал Сергей, чувствуя,
как удушающая волна ревности и бешенства начинает перехватывать ему горло. – Ты…, ты… неблагодарная, распутная женщина.
– Прошу тебя, Сережа, – сказала Настя. – Не устраивай сцену. Это совсем не то, что ты думаешь… Давай не будем омрачать праздника. Потом поговорим
Корольков тяжело молчал. Махлеский внимательно разглядывал его.
– В конце концов, ничего особого не произошло, – насмешливо
сказал он, – кроме нескольких невинных поцелуев
Корольков резко повернулся и, ничего не замечая перед собой, выскочил из дома. Пришел в себя только на железнодорожной платформе, к которой, коротко свистнув, подходила ночная электричка. Он сел в полупустой вагон, и поехал, сам не зная куда. Несколько раз в кармане пиджака вибрировал мобильный телефон, кто-то отчаянно пытался дозвониться до него, но Сергей не обращал на звонок никакого внимания. Затем вообще отключил аппарат. Очень отдаленно мелькнула мысль о том, что оставшиеся