ее приглашения на завтрашний обед и с невыразимым облегчением не услышал, как она отвечает ему.
Во второй половине дня его неожиданно пригласили на большой "королевский" утренник, и это заставило его бежать в свои комнаты, чтобы переодеться из твида Харриса в викунью и кашемир. Обычный поток клерков адвокатов и других людей вливался под арку, ведущую в суд; в дальнем углу, затененном высоким платаном, где были поднимающиеся ступеньки и потертые железные перила, маленькие стекла в окне адвоката на первом этаже и общая атмосфера Диккенса, где как будто преобладала отчужденность, человек попадал в своего рода заводь. В узком коридоре царила тишина – глубокая тишина, как будто не было автобусов.
Кеан взбежал по лестнице на вторую площадку и начал нащупывать свой ключ. Хотя он знал, что это невозможно, у него возникло странное ощущение, что кто-то ждет его в его комнатах. Достаточно очевидный факт, что такое невозможно по-настоящему не поразил его, пока он не открыл дверь и не вошел. До этого времени, каким-то подсознательным образом, он ожидал встретить там посетителя.
– Какой же я осел! – пробормотал он, а затем, – фу! Какой отвратительный запах!
Он распахнул все окна и, войдя в свою спальню, также открыл там оба окна. Поток воздуха, созданный таким образом, начал рассеивать запах – затхлый, как от чего-то разлагающегося, и к тому времени, когда он переоделся, запах был едва уловим. У Кеана было мало времени, чтобы тратить его на размышления, но когда, он выбежал к двери, взглянув на часы, тошнотворный запах внезапно снова ударил ему в ноздри, он остановился, положив руку на щеколду.
– Что, черт возьми, это такое? – громко сказал он.
Совершенно машинально он обернулся и посмотрел назад. Как и следовало ожидать, не было видно ничего, что могло бы объяснить этот запах.
Эмоция страха – странная и сложная эмоция. В этом дыхании разложения, поднимающимся к его ноздрям, Кеан обнаружил нечто устрашающее. Он открыл дверь, вышел на лестничную площадку и закрыл за собой дверь.
В час, близкий к полуночи, доктор Брюс Кеан, который собирался уходить на покой, получил совершенно неожиданный визит от своего сына. Роберт Кеан последовал за отцом в библиотеку и сел в большое мягкое кресло из красной кожи. Доктор наклонил абажур, направив свет на лицо Роберта. Оно оказалось слегка бледным, а в ясных глазах было странное выражение – почти затравленный взгляд.
– В чем проблема, Роб? Выпей виски с содовой.
Роберт Кеан спокойно налил себе.
– А теперь возьми сигару и расскажи мне, что тебя напугало.
– Напугало меня! – Он вздрогнул и остановился, потянувшись за спичкой. – Да, вы правы, сэр. Мне страшно!
– В данный момент нет. Тебе было страшно.
– Снова правильно. – Он закурил сигару. – Я хочу начать с того, что… ну, как бы это сказать? Когда я начал работать в газете, мы подумали, что было бы лучше, если бы я жил в отдельно…
– Конечно.
– Ну, в то время, – он рассматривал зажженный кончик своей