призывая нас «хранить традиции отцов и дедов». Его в первых рядах приняли кандидатом в партию, весть о нём подхватили сначала армейская, а потом и окружная газеты, тоже выпустившие бравурные статьи об этом «внуке». Наконец и «Красная Звезда» тоже написала заметку о столь неординарном курсанте.
Эта-то известность и сгубила внука. Сначала в «Звезду» пришло какое-то письмо от родственников настоящего Клочкова. Чуть ли не единственная его дочь написала, что никогда не имела сына-ефрейтора. А потом и сам «внук», которого назначили каптёрщиком, позорно проворовался на этой должности.
В общем, больше о «внуке политрука» мы не слышали…
Перед выпуском солист дивизионного ансамбля «Август» Чуня написал песню про «Третий, любимый вагон» гореловской электрички, посвящённую окончанию нашей учёбы:
«Последняя сессия,
И грустно, и весело…
И летние дождики робко стучатся в окно,
С весёлыми песнями,
Прощаемся вместе мы,
Прощается с нами наш третий, любимый вагон.
Невзгоды забудутся,
Лишь только всё сбудется,
И выйдет на плац батарея, в сияньи погон!
Родное Горелово,
Что с нами не делало…
Тебя вспоминая, садились мы в третий вагон.
И мчались мы лихо так,
В «Париж», или Лигово,
В театры, на танцы с подругами ехали мы,
Вовек не забудутся
Проспекты и улицы
Прекрасного города на берегах
Синеглазой Невы.
Знакомства случайные,
Улыбки печальные,
Всё помнит прокуренный, но не сгоревший вагон:
Как в пять минут первого
Мы едем в Горелово,
Бросая окурки в окно,
Как поленья в огонь…
Разъедемся скоро мы,
Составами скорыми.
На службу нелёгкую вдаль от уютных квартир
И будем в ответе мы:
За небо родной страны,
Надёжность воздушной границы,
За счастье и мир!!!»
Гиббон, услышав про «Париж», насторожился и потребовал объяснений. После того, как музыканты убедили его, что «Париж» или «Тихий Лондон» в песне – не столицы стран членов агрессивного блока НАТО, а всего лишь названия женских общежитий в Ленинграде, успокоился и «разрешил» исполнение песни. Но каждый раз перед ней объяснял залу, про какой там «Париж» поётся.
Жора
Нашим взводом командовал Жора Черноус. Он имел капитанские погоны, красную цветущую физиономию и рыжеватые волосы. Будучи в двадцать девять лет холостяком, Жора пользовался заслуженной славой грозы всех окрестных «барышень и вдов». На груди у Жоры красовался знак об окончании среднего военного училища: овал, с красным флагом на вершине и буквами «ВУ» в середине, на белом фоне.
О, сколько пищи для армейских острословов дал этот знак! Скромная