душ и помыла голову. Остатки волос и отрастающие за месяц волосы смотрелись ужасно, рубцы все ещё были красными.
– Лидия Ивановна, подровняйте мне волосы хоть как–то, не вызывать же парикмахера, чтобы она видела эти рубцы.
– Да, Елизавета Савельевна, давайте, садитесь, я выровняю. А потом будут отрастать новые, будем тогда пытаться что-то с ними делать. Через минут 20 придёт массажист, потом занятие на тренажёре, будете растягивать мышцы на ногах. А потом покушаете и мы попробуем пройтись по двору с вами.
В зеркале на неё взглянула незнакомая девушка, со слабыми следами зеленки, измученная, с впалыми глазами. Швы снимут только через 3 дня. Лидия Ивановна постаралась, насколько это было возможно, выровнять волосы, вздохнув при этом.
– Тётя Ангелина уехала?
– Ещё нет, собирается только. Она ждала, чтобы вы проснулись, хотела с вами что-то обсудить.
– У меня есть 5 минут, не больше и я буду делать массаж. Больше сегодня у меня нет на неё времени.
– Я её сейчас позову.
Зашла величественно тётя.
– Ты хотела меня видеть, Лизок? – она была сама доброта.
– Это вы хотели меня видеть, Ангелина Аркадьевна. Я попросила вас покинуть мой дом. Я вижу, в своем доме я уже и не хозяйка? Я сейчас звоню в полицию и попрошу прислать наряд, чтобы с вами разобрались, если вы нормальную речь не понимаете. Мне нужен покой, – нажимая на каждое слово, проговорила Лиза. Вы не даете возможность мне отдыхать в моем доме. А может, вы это специально делаете? Тогда я через суд добьюсь запрета приближаться ко мне и звонить мне. Я вам прямо сказала – забирайтесь, куда угодно, в гостиницу, в свою квартиру, снимайте, но избавьте меня от вашего присутствия. Я ясно выразилась?
– Но, Лизонька, ты же ничего не помнишь, а ведь я была для тебя родной мамой.
– Вы достаточно приветливо меня встретили. И вы побоялись заразы и не проведали меня за месяц ни разу в больнице. Это, по-вашему, так поступает родная мама? Наверное, русский язык вы не понимаете? – Лизино подозрение переросло в уверенность, что тетя во что-то замешана с её аварией.
– Лиза, мне некуда идти, у меня нет жилья, мне твой отец разрешил жить здесь всегда.
– А я не помню этого! Когда вспомню, тогда и вернётесь. Я вам позвоню. А теперь пусть Павел Прохорович снимет вам квартиру на месяц, мне вы мешаете выздоравливать, мне нужны положительные эмоции, а не те, с которыми вы меня встретили сегодня. Всё, у меня массаж.
Ангелине Аркадьевне всё – таки пришлось уйти. Она проклинала себя за свою сегодняшнюю несдержанность к племяннице. Та до аварии и не такое терпела, правда их любовь была взаимной, поэтому тётя и не старалась сегодня быть вежливой и доброй.
Как же хорошо было быть дома. Была весна, на клумбах цвели крокусы, распускали бутоны нарциссы и тюльпаны. Она прошлась под руку с Лидией Ивановной по дорожкам, вдыхая запахи весны. Женщина предлагала ей повозить на коляске, но Лиза отказалась наотрез. Пусть ей было трудно, больно, но она должна ходить и ходить. Домашний обед с куриным бульоном также добавили ей сил.
Так