близко, пока автомобиль не возникал из тумана, пронзая его светом фар.
Майк повернул на Джексон-стрит, объезжая центральную часть города, потом добрался до Главной улицы по Палмер-лейн, и во время этого короткого объезда миновал дом, в котором будет жить, когда вырастет. Тогда он даже не посмотрел на обычный маленький двухэтажный дом с гаражом и лужайкой. И дом не подал никакого сигнала проезжающему мимо мальчику, своему будущему хозяину и единственному обитателю.
На Главной улице Майк повернул направо и покатил вдоль Бэсси-парк, без всякой цели, просто ехал и наслаждался тишиной и покоем раннего утра. У главных ворот слез с велосипеда, откинул опору, поставил велосипед и зашагал к Каналу, по-прежнему, как ему казалось, руководствуясь исключительно собственной прихотью. И уж конечно, у него и мысли не возникало о том, что кошмары, снившиеся ночью, каким-то образом связаны с его утренними действиями; он даже не помнил, что именно ему снилось: в памяти осталось одно – кошмары следовали друг за другом, пока он окончательно не проснулся в пять утра, в поту и дрожа всем телом, с мыслью, что должен быстро позавтракать и на велосипеде поехать в город.
Здесь, в Бэсси, запах тумана ему совершенно не нравился – тут стоял морской запах, соленый и древний. Запах этот, разумеется, Майк чувствовал и прежде. В утренних туманах частенько ощущался запах океана, хотя от Дерри его отделяли сорок миль. Но в это утро запах казался более густым, более живым. Почти что опасным.
Взгляд за что-то зацепился. Майк наклонился и поднял дешевый перочинный нож с двумя лезвиями. Кто-то нацарапал инициалы на боковой поверхности: «ЭК». Майк пару секунд задумчиво смотрел на нож, потом сунул в карман. Кто нашел – берет себе, потерявший – плачет.
Около того места, где он нашел перочинный нож, валялась перевернутая парковая скамейка. Майк поставил ее на металлические ножки, передвинул туда, где она стояла месяцы или годы: ножки оставили в земле глубокие впадины. За скамьей он заметил примятый участок травы… и уходящие от него две бороздки. Трава уже распрямлялась, но бороздки оставались. Вели они к Каналу… А еще он увидел кровь.
(птицу вспомни птицу вспомни птицу)
Но Майк не хотел вспоминать птицу, прогнал прочь эту мысль. Собаки подрались, и все дела. Одна сильно покусала другую. Вполне логичное предположение, но почему-то убедительным оно ему не показалось. Мысли о птице продолжали возвращаться… о той, что он видел на месте Металлургического завода Китчнера, которую Стэнли Урис так и не сможет найти в своем атласе с птицами.
И вместо того чтобы пойти куда-то еще, Майк двинулся вдоль бороздок. Пока шел, придумал историю. Историю с убийством. Ребенок в парке. Поздно. После наступления комендантского часа. Убийца добирается до него. И как он избавляется от тела? Тащит к Каналу и сбрасывает туда, разумеется! Совсем как в телепрограмме «Альфред Хичкок представляет».
Да, такие бороздки могли оставить ботинки или кроссовки, подумал Майк.
Он содрогнулся. Посмотрел по сторонам. История получилась очень уж реальная.
А