Идеальная пара. Одра помнила, что не без ревности наблюдала за лакированным ногтем девушки, исследующим линии на его ладони – и как глупо это выглядело в странной лос-анджелесской киношной субкультуре, где у мужчин вошло в привычку похлопывать женщин по заду точно так же, как в Нью-Йорке – целовать в щечку. Но в этом движении ногтя по линиям ладони было что-то интимное и томительное.
И тогда никаких белых шрамов на ладони Билла она не заметила.
А ведь наблюдала за процессом ревнивым взором любящей женщины, и не сомневалась в своей памяти. Точно знала – не было никаких шрамов.
Теперь она так и сказала об этом Биллу.
Он кивнул:
– Ты права. Их не было. И хотя я не могу в этом поклясться, не думаю, что они были здесь вчера вечером, в «Плуге и бороне». Мы с Ральфом опять соревновались в армрестлинге на пиво, и я думаю, что заметил бы их. – Он улыбнулся. Сухо, невесело и испуганно. – Думаю, они появились, когда позвонил Майк Хэнлон. Вот что я думаю.
– Билл, это же невозможно. – Но она потянулась за сигаретами.
Билл смотрел на свои руки.
– Это делал Стэн. Резал наши ладони осколком бутылки из-под кока-колы. Теперь я помню это совершенно отчетливо. – Он посмотрел на Одру, и в глазах за линзами очков читались боль и недоумение. – Я помню, как осколок стекла блестел на солнце. Прозрачного стекла, от новой бутылки. Прежде бутылки кока-колы делали из зеленого стекла, помнишь? – Она покачала головой, но он этого не увидел. Снова изучал свои ладони. – Я помню, как свои руки Стэн порезал последним, прикинувшись, что собирается располосовать вены, а не сделать маленькие надрезы на ладонях. Наверное, он блефовал, но я чуть не шагнул к нему – чтобы остановить. На секунду-другую мне показалось, что он и впрямь хочет вскрыть себе вены.
– Билл, нет, – говорила она тихо. На этот раз, чтобы зажигалку в правой руке не мотало из стороны в сторону, она сжала запястье левой, как делает полицейский при стрельбе. – Шрамы не могут возвращаться. Или они есть, или их нет.
– Ты видела их раньше, да? Это ты мне говоришь?
– Они едва заметные, – ответила Одра, более резко, чем собиралась.
– У нас у всех текла кровь, – продолжил вспоминать Билл. – Мы стояли недалеко от того места, где Эдди Каспбрэк, Бен Хэнском и я построили тогда плотину…
– Ты не про архитектора?
– Есть такой архитектор?
– Господи, Билл, он построил новый коммуникационный центр Би-би-си! Здесь до сих пор спорят, что это, голубая мечта или жертва аборта!
– Что ж, я не знаю, о том ли человеке речь. Маловероятно, но возможно. Бен, которого я знал, любил что-нибудь строить. Мы стояли, и я держал левую руку Бев Марш в правой руке и правую руку Ричи Тозиера – в левой. Мы стояли в воде, словно баптисты юга после молитвенного собрания в шатре, и я помню, что видел на горизонте Водонапорную башню Дерри. Белую-белую, какими, по нашему представлению, должны быть одежды архангелов, и мы пообещали, мы поклялись, если все не закончилось, если все случится снова… мы вернемся.