Соболезную.
– В последнее время мы жили с ним, по сути, как два чужих человека, но у нас за плечами почти двадцать лет совместной жизни. Настолько привыкли друг к другу, что и не думали о разводе. От зарплаты каждый отдавал часть в общий котел, остальное тратил по своему усмотрению. Эта преамбула необходима для того, чтобы вы поняли суть дела.
Примерно год назад скончался дядя моего мужа, живший в Америке, и муж получил по завещанию немалую сумму… по нашим меркам. Деньги он спрятал. Не от меня. Я бы не взяла ни доллара, и он это знал. Дело в том, что он был своеобразным человеком: тихим, замкнутым, безумно обожавшим фантастику. Вот и с этими деньгами, думаю, он поступил романтично и таинственно. Нисколько не удивлюсь, если они закопаны на кладбище… Кстати, когда муж погиб, я обнаружила завещание, по которому все его имущество наследую я.
– Делал ваш муж хоть какие-то намеки, которые бы указывали на место, где хранится сумма?
– Нет… Единственное… Иногда как бы между делом он заявлял: «Запомни, ключ от клада в тебе самой» – и загадочно улыбался. Да, еще добавлял, что я вхожу в группу женщин, которые выделяются среди других. И если я догадаюсь, что это за группа, то легко найду деньги.
– И вы не подозреваете, чем отличаетесь от прочих дам?
Она откровенно краснеет.
– Я абсолютно заурядна.
– Давайте так. Завтра я заеду к вам, и мы на месте займемся кладоискательством.
Посетительница уходит, оставив после себя слабый запах духов. Сижу, разглядывая листок, на котором она написала номер своего телефона и одно слово: Анна. И глупо ухмыляюсь. В черепке ни единой мыслишки. На разные лады повторяю: «Анна, Анна, Анна…», и так бесконечное число раз.
Даже дома, лежа на спине возле уютно посапывающей Сероглазки, бессонно гляжу в черноту, а в голове – крамольные мысли о статной женщине со строгим именем Анна. У меня в памяти постоянно крутятся раздерганные строчки стихов, где-то прочитанных или услышанных. Вот и теперь, как чертик из табакерки, выскакивает: «А Пушкин думал: «Анна! Боже мой!..» Так и этак повторяю, смакую: Ан-на, Ан-на… И вдруг меня точно током бьет: АН-НА!!! Как же я сразу-то, идиот, не сообразил?
Осторожно, чтобы не потревожить жену, слезаю с кровати, при свете настольной лампы откапываю на книжной полке орфографический словарь и тащусь на кухню. Помнится, в конце словаря был список имен… Листаю… Ага, вот оно!..
Но вместе с ликующим ощущением близости разгадки мной овладевает такая гнетущая тревога, точно в мою жизнь входит что-то зыбкое, неясное и огромное, чему и названия дать не могу. Завариваю чай. Потихоньку прихлебываю, уставившись в кромешную заоконную тьму, где одиноко мигает желтый глаз светофора… Засыпаю поздно. Снится, что лечу над родным городом, который ничуть на себя не похож: стеклянный, радужный, с множеством удивительных башенок и шпилей…
15 марта. Четверг… Потом в моем сновидении, рассекая заревое небо, появляются черные птицы. От треска их крыльев рассыпаются разноцветные дома, летят осколки стекла… Открываю