археологи откопают их для потомков, как тела в Помпеях, – произнесла она притворно серьезным тоном. – Только они будут похоронены не под пеплом, а под кружевом.
И мы рассмеялись. Было приятно подшучивать над теми, кто высокомерно не замечал нашего существования.
– У них, должно быть, болит голова, когда они нагромождают на себя эти конструкции, – сказала Габриэль.
– Наверное, это замечательно, когда тебе нечего делать, кроме как разряженной, словно леденец, гулять по парку без всяких забот, – мечтательно пробормотала я.
– Но, Нинетт, – лицо Эдриенн стало серьезным, – это больше, чем просто прогулки по парку. Неужели ты не понимаешь? Посмотрите, как они двигаются и как смотрят друг на друга. Видите, как мужчины выпячивают грудь, а дамы хлопают ресницами, глядя на них, но при этом не упускают из виду других женщин? Это наука, настоящая наука любви и ухаживания. – Она вздохнула и приложила руку к груди. – Разве это не чудесно?
Я присмотрелась, пытаясь разглядеть трепещущие ресницы и сверкающие взоры. Но мне это не удалось, потому что Эдриенн встала со скамейки и разгладила юбку.
– А теперь, chéries[9], нам пора возвращаться, пока маман не прислала за нами жандармов.
Она взяла нас под руки, но вместо того чтобы проводить прямо к кирпичной арке и обратно в город, направилась к дорожке из гравия, затянув нас в променад, где мы, подавляя смех, картинно покачивались, словно когда-нибудь тоже будем заниматься наукой любви и ухаживания.
На следующий день, четырнадцатого июля, мы бродили по ярмарке, мимо киосков с колесами фортуны и другими азартными играми, мимо сцены, на которой играл оркестр; вокруг нас, насколько хватало глаз, двигались люди: молодые и старые. Здесь были все, кроме элегантных дам.
– Где же они? – спросила я Эдриенн. После вчерашней прогулки по парку мне больше всего хотелось увидеть именно elégantes. Не кукольные спектакли и не мужчин, карабкающихся по смазанным жиром шестам за окороком, который был закреплен наверху.
– В своих замках, – ответила она. – Такие не ходят на деревенские ярмарки. Ярмарки – для простых людей.
Конечно! Именно поэтому мы были здесь.
Но, оказалось, ненадолго. У Эдриенн, как обычно, появилась идея:
– Есть и другие места, где можно увидеть élégantes…
Мы зашли в табачную лавку и на деньги, полученные от деда, чтобы мы могли побаловать себя на ярмарке, купили журналы с красивыми дамами на обложках, по пятьдесят сантимов за каждый: Femina, La Vie Heureuse, L’Illustration. Дома мы поднялись на чердак, где с потолка свисали сухие травы, и устроились среди мешков с зерном. В открытое окно доносились приглушенные звуки оркестров.
– Смотрите, – сказала Эдриенн, протягивая журналы. – Вот наши élégantes. И это все, что нам нужно.
– Нужно? – переспросила Габриэль. – Для чего?
Эдриенн улыбнулась.
– Чтобы стать такими же, конечно.
Мы с Габриэль переглянулись. Мы могли стать élégantes?
Эдриенн полистала страницы – и вот они, мужчины