собственной персоной.
В строительном управлении его бригаду открыто называли свора горлопанов. Своим грязным языком, они могли опошлить любого, невзирая на личность, будь – то разнорабочий или прораб. Олега в свою бригаду они приняли с притворной радостью. Для них он в любом случае был в ипостаси чужака или объектом для рабских обязанностей. Каждый из мужиков изощрялся в совсем ненужных, никому командах. Они на каждом шагу, старались его заарканить на непристойной шутке. Послать его, например, к незнакомому трактористу за компрессией или в сельмаге купить, помимо вина за двадцать копеек мохнатый штык.
Молчаливый Олег принимал их слова за чистую монету. И везде и ко всем ходил, исполняя их команды, но не торопясь. К трактористу подошёл, тот ему кукиш показал. Он этот кукиш принёс бригаде. В сельмаге купил вина, а вместо мохнатого штыка на стол им положил недозревший початок кукурузы. Бригада смеялась над его исполнениями, считая его чуть пришибленным. Он, молча всё это учитывал, воспринимал их издевательства за шутку, и никаких обид им не показывал. Он понимал, что трудностей после тюрьмы не миновать. Он так же понимал, что можно сорваться и проучить смоляным ковшом всех колхозников, чтобы они не думали, что Олег Грачёв, тот парень, на котором можно бесплатно битум возить. Один Модест соблюдал нейтралитет и особо не докучал Олегу, так как автоматически они стали напарниками. Но Олег понимал, что мысленно тот на их стороне. Вместе в карты играют, вместе пьют, да и общий стаж по крышам их давно сблизил – значит для себя они все свои в доску.
Дорогой делал героическую выдержку и пытливо наблюдал за ними дальше. В карты он с ними никогда не садился играть, хотя его постоянно подмывало наказать их, но время для этого ещё не пришло.
Олег проявил себя в бригаде очень скромным и безотказным парнем. Со всеми был вежлив и учтив. Никто от него не слышал ни одного нецензурного или жаргонного слова. Мужики восприняли его поведение как должное. Считали, что он не нюхал по-настоящему жизни, а носил до их работы на груди значок ВЛКСМ и выступал на пионерских слётах с пламенной речью. Все члены его звена, ошибочно считали, что Грачёв работу кровельщика воспринимает как одну из самых ведущих профессий их строительного управления. Они ежедневно вдалбливали ему, что у них самые высокие заработки. Они предрекали Олегу скорое получение квартиры, если он их во всём будет слушаться. И ещё одна немаловажная льгота ждёт Олега при уходе на пенсию, где он уйдёт на заслуженный отдых с пятидесяти пяти лет. Они думали, зная все эти преимущества перед другими специальностями, новичок будет бояться проявлять непослушание, чтобы не вызвать гнев у бригады, поэтому заискивал перед ними. Свою же профессию они приравнивали, чуть – ли не к глобальной науке.
Нередко выдавались дни, когда кровельщики, распивая на крыше бурачный самогон закусывая большими кусками мяса и дорогой колбасой, они, не вставая с места, указывали, что ему нужно делать. Мясные продукты они приносили на работу в изобилии.
«Неужели