силой, и время вдруг привычно замедлилось. Воздух сгустился. Я выпустил щит и прыгнул вперёд, стараясь максимально успеть за подаренный отрезок времени. Рубанул по шее изменённого, и его отрубленная голова полетела, кувыркаясь вверх. А я уже ворвался в гущу, рубя клинком направо и налево. Нырок. Рубящий удар, и лапа оборотня падает на стену, отделённая от тела. И снова прыжок вперёд и колющий удар в глазницу. Оборотень только открывал рот, а я уже кинулся к третьему. Секанул сверху вниз. Разрубил ключицу и дальше! Раненых добьют легионеры. Мне же успеть по максимуму порубить изменённых.
Минута, вторая, третья. Я был весь в крови – чужой и своей, потому как изменённые даже на такой сверхбыстрой скорости умудрялись меня видеть. Били. И иногда попадали. Броник спасал, но не на сто процентов. Левая рука, явно поломанная, болталась плетью. Да и левая нога начинала подводить. Но я рвался вперёд, круша оборотней, и лишь почувствовав, что сверхскорость сейчас пропадёт, прыгнул назад и зашёл за щиты легионеров. Ко мне тут же подскочил сотник Вад Ушлый и приложил амулет исцеления. Я поблагодарил кивком и прохрипел:
– Что за стенами?
– Мины перебили кучу изменённых и пехотинцев, вашество! Остальные отступают. На стенах добиваем выживших!
Я попытался встать, но всё плыло, потому махнул рукой и остался сидеть прямо на стене, слушая яростные вопли и хрипы:
– Доклад постоянный! Здик! Как дела у Яга?
– Как и здесь, – запищал элементал. – Под стенами полегло множество изменённых. Но там они штурм начали позже, потому на стену попали немногие. Яг со своими бойцами уже перебил всех, кто проскочил.
Я кивнул и начал искать трубку. Достал кое-как. Трясущимися руками набил табаком и с наслаждением закурил. Дым горчил, я сплюнул кровь, и приложил к себе ещё один целебный амулет. Тратить остатки магической энергии поостерёгся. В это время подскочил сотник:
– Ваше карательство! Стена очищена!
– Потери?
– Не считали, но потери большие, – скривился Вад Ушлый.
– Так считайте! И сразу доклад. Где Рузер?
– Немного ранен, вашество, – потупился сотник.
– Немного – это сколько? – я всё же поднялся на ноги, – Ну-ка веди!
Рузер сидел, привалившись спиной к башне, и щупал бок.
– А ты чего расселся? – спросил я у ординарца. – Дела что ли все закончились?
– Так ранен был, ваше карательство, – довольно осклабился Рузер, и показал дырку в кольчуге: – Вот сюда, значит!
– Вылечили?
– Ага! Ну, так вставай и марш со стены! Восемь часов отдыха!
– А вы?
– А я доклад заслушаю, и тоже спущусь. Наверное.
Вад Ушлый притопал, прихрамывая на левую ногу, и замялся.
– Что по потерям? – хмуро спросил я его.
– Почти две тысячи, вашество, – моргнул сотник.
Рузер поражённо присвистнул, и я с ним согласился. Потерять две тысячи за час боя. Да ещё обороняя стену. Это лихо.
– Многие