голос Симоны, женщина неловко спустилась с лежанки, сложив руки на животе.
– Приветствую, Арне. Совсем замучил меня, ирод. Еще не родился, а уже охото прибить.
Видящая подошла к Анитре, провела кончиками пальцев по животу, придирчиво подмечая любые изменения. Мрачная маска тенью легла на ее лицо.
– Готовься, вот-вот появится.
– А не рановато ишо?
Встревожено наблюдала женщина за действиями ведуньи.
– Ему лучше знать, когда пора. Ты тут не хозяйка.
– Опять мальчишка чтоль? Ох, и замучили они меня, сил нет.
Симона поджала губы, протягивая приготовленный настой и порошок из ромашки.
– На-ка, поможет успокоить вас обоих. Боль снимет. Как всегда принимай. Вот только…
Анитра благодарно кивнула, принимая кульки.
– Только что?
– Бранишь мальчонку почем зря. Крепкий будет, достойный сын, хоть и раньше положенного явится. Ругаешься, а он все слышит, от того и буянит. Давай пошепчу.
– Ой, ох, пошепчи, пошепчи уж, пожалуйста. Не думала я, что так…
Илва смотрела во все глаза, стараясь не упустить ничего, уж больно нравилось ей смотреть на врачевание Симоны. Вытянув скрюченные пальцы, та замерла подле живота.
Младенец словно почувствовал и потянулся в сторону помощи. Тихий шепот заполонил сознание Ульве, но слов разобрать не получалось. Однако через пару минут бледность сошла с лица хозяйки дома, она будто вздохнула свободнее.
– Ну все, теперь отдыхайте. И не ругай ребятенка, а то сама не рада будешь!
Когда они уходили, то маленькая помощница заметила, с какой любовью жена Ярвинена глядела на мужа и своих детей. Всё-таки многого она еще не понимала.
По пути к дому конунга Илва решилась на непростой вопрос.
– Симона, а ты почему замуж не пошла?
Брови слышащей взметнулись вверх, словно чибисы над океаном. Она даже остановилась, хотя дойти осталась всего пара миль.
– А зачем мне это надобно? Такие уж мы северные женщины. Не нужен нам мужик, чтобы себя бабой чувствовать. Руководит моей жизнью лишь один мужчина.
Пришла пора удивляться и самой Илве.
– Кто таков? Неужто и я его знаю?
Симона от души рассмеялась над детской нелепостью и непосредственностью.
– Ты пока с ним не знакома, девочка, но каждый день ходишь по его земле, под его солнцем и луной.
Девочка призадумалась на мгновение.
– Конунг Хардгерд?
Симона продолжила движение, тепло улыбаясь, а после возвела руки к небу.
– Один, моя девочка. Лишь он единственный властен надо мной. Хардгерд хороший мужик, держит Скъяльт, защищает, хоть и закостенелый, чего греха таить. Но это нам даже лучше так будет.
Илва открыла рот, чтобы спросить, что такое закостенелый, не болезнь ли какая скорчила