комнаты.
Глава 4. Собственный путь
Илва не спала добрую часть ночи, и встала довольно поздно. Первое, что она заметила, а точнее ощутила, было отсутствие рядом Симоны. Она ходила по кухне, шаркая ногами по полу, и что-то тихо бурчала себе под нос. Девушка поправила руками волосы, протерла глаза и вышла.
На столе уже стоял небольшой сладкий пирог, со свежими ягодами и орехами, как и положено. В него было воткнуто и зажжено пятнадцать свечей, ровно столько зим, сколько исполнилось Ульве сегодня. Его нельзя будет попробовать до самого вечера, и девушка про себя сетовала на это.
Свечи должны гореть до того часа, пока именинник не задует их во второй половине дня, загадав желание, а после они с Арне поделят его пополам и прекрасно отужинают. В животе заурчало. На этот звук Видящая повернулась и улыбнулась одними губами, завидев стоящую лохматую помощницу.
– Хорошо отдохнула? Смотрю, все отвары вчера переделала. Всю ночь поди не спала, трудилась?
Женщина сняла с огня дымящийся котелок с крючка, который был подвешен цепью к потолку, и поставила его на стол. Положила рядом две деревянные плошки да ложки, разливая густое варево из различных овощей и крольчатины.
– Да не спалось что-то. Вроде устать устала, а энергии, будто только больше стало. А так хоть полезным делом занялась. Откудова кролик взялся?
– С самого утра уже пороги оббивают. Брат конунга Вигге приходил, еще трав принес. Старый Гамли заходил, рассказал, как отважно ты вчера его корову отвоевала у нечистой, молока да сливок холодных передал в благодарность. Ивар тоже уже был, он кроликов и притащил. Ждет не дождется, када ты на занятия придешь.
Загадочно сведя брови, Арне посмотрела на Илву, присаживаясь за стол, и опуская ложку в насыщенный бульон. Девушка распустила косу, волосы сливками стекали с плеч до самых бедер.
– Чаво ты так смотришь на меня?
– Ты бы присмотрелась, дитя. Ивар не плохая партия для тебя.
Не успела Илва взять ложку, как тут же стукнула ей по столу.
– Это чо еще за разговорчики такие? Рано мне ишо о таком думать. Как будто делать больше нечего.
Симона улыбнулась, но смолчала, прекрасно понимая чувства названной дочери, но по долгу матушки не могла не спросить. Все же не имела она права навязывать свои собственные устои кому бы то ни было. Девушка успокоилась и стала похлебкой наслаждаться. Бульон получился наваристый, нынче кролики жирные пошли, но от того даже вкуснее. Овощи, попадая на язык, мигом растворялись на языке, а само мясо хоть и волокнистое, но нежным сделалось. От удовольствия обе зажмурились.
– Не охота мне больше к Ивару ходить. Я хочу остаться здесь, с тобой. Буду людям помогать. По лесу бегать да животных умертвлять и без меня могут, тут много ума не надо.
Женщина задержала ложку у рта, внимательно наблюдая за девочкой. Кажется, она говорила совершенно серьезно, что не понравилось Симоне.
– Ошибаешься,