и покоя. Даже потоки туристов и паломников, ежедневно приходящих поклониться «Невской скоропослушнице» или мощам Александра Невского, не нарушают этот покой.
Но самое тихое и умиротворяющее место здесь – это два старинных кладбища перед входом в лавру, Лазаревское и Тихвинское. На первом спит вечным сном любимая сестра царя Петра, на втором покоятся останки величайших умов своего времени. Именно здесь нашли последнее пристанище Карамзин, Гнедич, Крылов, Баратынский, Жуковский, Глинка, Достоевский, Чайковский…
Впрочем, речь не о тех, о ком и сегодня спорят потомки. Их мысли, мечты и чувства навеки погребены под могильными плитами и изысканными памятниками, а кладбище давно превратилось в филиал музея искусств под открытым небом. Истоптанное миллионом праздных ног, оно напоминает досконально изученные биографии усопших, в которых почти не осталось загадок и тайн…
И всё же, прошлое не было бы прошлым, если бы открыло свои закрома грядущим поколениям, не оставив себе за толщей минувшего времени никаких сокровищ. Одно из них таится как раз перед входом в Лавру, на одном из старинных кладбищ; никому не ведомое и забытое даже теми, кто его искусно и тщательно укрыл от людского взора. Но расскажем всё по порядку.
Александро-Невский монастырь был построен по указу Петра Великого и, по удивительному стечению обстоятельств, хранит одну из его тайн, которая, судя по всему, останется неразгаданной до скончания веков.
Это случилось в мае 1723 года, когда Пётр заехал с визитом в монастырь, где, проведя пару часов в беседе с настоятелем Феодосием, зашёл проведать могилу сестры. День выдался тёплый, ласковый, солнце пригревало, в монастыре было зелено и душисто. Всё цвело и благоухало, однако уставший государь не замечал ни цветения, ни ароматов весны. Погруженный в свои думы, он задержался у могилы чуть дольше, чем рассчитывала его свита, терпеливо ожидавшая кто у церкви, кто у экипажей.
Мысли были нерадостные, что, впрочем, соответствовало месту. Здоровье, о котором он вообще никогда раньше не думал, всё сильнее давало о себе знать. Пришла пора подумать о том, кому поручить государство после себя. Однако и сама эта мысль была невыносима, и наследником оставить было некого. Кроме жены он по-настоящему никому не доверял…
Пётр вышел к свите с выражением мрачной решимости на лице. Несколько дней спустя его волей на свет появился вымышленный персонаж. Точнее – умер, не родившись. Ранним июньским утром к монастырю подъехала странная процессия – пустой экипаж с закованной в засовы домовиной и три всадника. Предъявив настоятелю подписанную Петром записку о погребении на монастырском кладбище некого камергера иностранного происхождения, скончавшегося скоропостижно и вдали от родины, один из них что-то шепнул Феодосию на ухо. Не задавая лишних вопросов, настоятель лично указал место для захоронения и, велев монахам вырыть могилу, удалился.
К концу лета на могилке была установлена