плеч, больших рук, с крупными чертами лица и пятерками по всем предметам. Но всё закончилось тем, что Олег вызвался проводить до дома одноклассницу Катю, что очень разочаровало Марию. Потом в её жизни появился Сергей, которым она очень гордилась. Парень оказался старше Марии на целых десять лет. Однажды он принес ей, восьмикласснице, в школу магнитофон с кассетами модной рок-группы «The Prodigy» на дискотеку. Любовная история с Сергеем закончилась после того, как тот объявил, что женится «по залету» на какой-то «девушке из общей компании». Мария не очень расстроилась на этот счет, потому что кроме магнитофона и необычных музыкальных предпочтений, никаких других особенностей у молодого человека не оказалось. Потом Мария познакомилась с Алексеем. Но нравился он ей всего неделю. В свои четырнадцать он уже хлестал водку, и от него пахло так же, как от отчима девушки.
Теперь перед ней стоял тот, кто приходил в самых откровенных и нежных снах, какие только могут присниться шестнадцатилетней особе. От переизбытка эмоций её руки мелко дрожали, язык превратился в жалкое подобие пропитанной жидкостью губки. Коленки тряслись, и Марии оставалось только слушать голоса Ирины и Николая, покачивая головой в знак согласия.
Ирина направилась в сторону дома Николая, увидела своего дядю и повисла у него на шее. Её родственник не ответил на объятия: весь извозился в саже. Николай оценивающе разглядывал Марию, пока та, улыбаясь, смущалась, не зная, куда себя деть. На ней блестело черным дешевенькое платье из синтетической ткани, купленное Светланой на оптовом складе для продажи, но не проданное из-за едва заметной дырки в подоле, и потому оставленное для дочери. На босых и пыльных ногах – стоптанные шлепки. На голове – нелепая соломенная шляпа, которая совершенно не вписывалась в весь образ. Но несмотря на всё отребье, которое всей душой ненавидела сама хозяйка, ощущалась мягкость в движениях, женственность, страстность души и трепетность тела. Шикарные волосы цвета молочного шоколада рассыпались по округлым плечам и доставали кончиками до узкой талии.
Робкая улыбка на лице не могла скрыть глубокой боли, утонувшей в бездонных глазах цвета моря, отчего взгляд шестнадцатилетней девушки превращался во взгляд опытной, уставшей от жизни женщины. Ресницы, выгоревшие на концах, стремительно двигались вверх и вниз, ямки на щеках то исчезали, то появлялись снова. И губы… ах эти губы. Любому, кто поцелует их, они обещали рай на земле. Николай поймал себя на мысли, что очарован.
– Так ты идешь в дом, сестричка Манюня? Можно тебя так называть?
Он спрашивал так, словно знал, о чём думает густо покрасневшая девушка, прятавшая взгляд.
– Нет. Я, пожалуй, пойду. Ты не против?
– С чего бы? Мы оба тут гости. Вечером замутим?
Мария улыбнулась и отправилась домой. Всю дорогу она мысленно пыталась нарисовать портрет Николая и запомнить его, чтобы ночью, оставшись наедине со своими фантазиями, предаться им сполна и записать мысли в свой дневник, который она начала вести совсем недавно.
“16