кровью, и он было занес уже руку, чтобы ударить девушку, – С таким отродьем говорить, что…
Он не успел закончить, не желавший слушать подобное в адрес своих господ Амбрауз ловко заломил ему руки, нагнул мужчину и пнул его в сторону братии, – Ваша Светлость, надеюсь вам достаточно? Не соизволите ли вы проследовать к карете, чтобы продолжить путешествие, я быстро преподам этим господам правила приличия.
Де Лафонтен метнула взгляд на демона, его глаза сузились будто у кошки готовой напасть на свою жертву. Она понимала, что он только, что спас ее, но с ужасом сознавала, что он может сделать с этими неблагодарными людьми, которые оскалившись начали направляться в их сторону, совершенно не обращая внимания, что их товарищу даже пальцем тронуть чужаков не удалось.
– Пошли, ангел, – тихо произнес Максимилиан и взял девушку под локоть.
Как послушная кукла она двинулась вместе с ним к карете, она не оборачивалась, но слышала позади себя крики и тяжелое сопение. Ева не хотела смотреть на то, как Амбрауз преподает уроки этикета этим простолюдинам. Как только они оказались внутри экипажа, Макс высунулся в окно и крикнул:
– Надеюсь ты закончил, мы тебя ждем!
Прошла доля секунды как демон был уже рядом с ним. Он был такой же опрятный, как и всегда, будто только что не дрался с кучкой мужчин. Карета тронулась, и до них еще доносились сиплые восклицания:
– Вот и убирайтесь отсюда со своим выродком!
Но никто внутри кареты не обращал на это внимание. В этот момент что-то внутри девушки сжалось, она отпрянула от окна и вжалась в кресло, ей стало очень горько от мысли, что, то, о чем говорили многие взрослые правда, что в такие селенья, лучше не ездить, ибо ничего хорошего тут не найдешь. Кучеру было дано указание двигаться к выезду из деревни, так как больше особо смотреть тут было нечего, как, впрочем, и изначально. Натянутое словно струны виолончели молчание пронизывало карету, никто не проронил ни звука. Тут карета резко затормозила, отчего девушку еще больше вжало в спинку кресла.
– Ну что там еще! – недовольно воскликнул Максимилиан, нарушив тишину. В целом, он за все время, пока брат с сестрой были в селении, не произнес ни слова, чтобы хоть как-то поддержать разговор, что очень было не похоже на него. Видимо, хотел, чтобы сестра сама могла прочувствовать всю плачевность этой стороны общества Дивиса.
Амбрауз выглянул в окно, чтобы проверить, что произошло, – Ваша светлость, там дети, – его голос был таким же умеренно спокойным, как всегда.
Даже несмотря на недавнюю сцену, любопытство взяло верх над Евой, и она решила выйти из кареты и убедиться, что все в порядке. Ступая по пыльной дороге, девушка обогнула карету и увидела мальчика и девочку, лет пяти. Мальчик помогал встать девочке. Оба ребенка были хрупкого телосложения, катастрофически хрупкого, они были настолько худыми, что походили на два маленьких скелета, никаких упитанных щечек, взбитых кудряшек, горящих глаз, как привыкла видеть Ева, никаких бантиков и рюшечек, только два грязных балахона, перевязанных