маятника начал
Шагами мерить мостовую
И взором – запертые ставни.
Мрак был чернее португальца,
Который в черный плащ запахнут,
И, ошибясь на два окна,
Я отошел немного дальше.
Там мирно жил один башмачник,
И я туда глаза уставил,
Чтобы взглянуть на милый дом,
Где столько пленных обитает.
Вдруг я увидел на балконе
Фигуры белой очертанья;
Решив, что это – Леонарда,
Я обратился к ней, взывая:
«О чистый ангел в белой токе,
Держащий четки в нежных пальцах!
Услышь мучительную тайну
Раба, сгорающего страстью!»
Едва я так воззвал, сеньоры,
Как уважаемый башмачник
(Он был в рубашке, налегке)
Сказал, беря кирпич изрядный:
«Э, подъезжать к моей супруге?
Я угощу тебя, бродяга,
Чтоб завтра опознать при свете!»
И, не нагнись я тут по счастью,
Среди осколков кирпича
Я так бы и лежать остался,
Расквашенный, как плошка с рисом,
Забрызгав улицу мозгами.
Валерьо
Все три удачи – хоть куда!
Но, оставляя эти шутки,
Я полагаю, господа,
Что все мы не в своем рассудке
И всех большая ждет беда.
Отон
Хотите мой совет, друзья?
Лисандро
Скажите.
Отон
Перестать встречаться;
Борьба у каждого своя.
Валерьо
Друг с другом больше не знаваться.
Отон
Кого б из вас ни встретил я,
Я не скажу ему ни звука.
Лисандро
Меж нами – вечная разлука.
Отон
О несравненная вдова!
Лисандро
О перл волшебный естества!
Валерьо
О восхитительная злюка!
Перед церковью
Явление первое
Леонарда, Марта.
Марта
Святое небо покарало
Безумье ваше.
Леонарда
Да, мой друг.
И, в довершенье этих мук,
Меня убить не пожелало!
Моя душа полна отравы.
Поверь, что этот злой старик
При помощи волшебных книг
Сломил мой холод величавый.
Ведь впрямь на колдовство похоже,
Что я сама, в такой вот час,
Позор свой ставлю напоказ.
Марта
Да что вы! Да избави боже!
Винить его в злодействе низком!
Ни он смутить вас не пытался,
Ни даже тот, кто оказался
Таким свирепым василиском[11].
Да будет проклят этот взгляд,
Который с первого же раза
Так ослепил два чудных глаза!
Леонарда
Нет, пусть его глаза глядят.
Я не хочу,