бы даже пришлось их сразу удалить. У меня же есть мобильный!
– Чего молчишь?
Хм, с чего бы начать…
– Только предупреждаю сразу: захочешь начать оправдывать Артёма, я развернусь и уйду.
Эмм…
– Между нами точно все кончено. Я больше никогда не позволю ему к себе прикоснуться. Пусть исполняет свои песни другим дурочкам, пусть они им восхищаются. Ты знаешь, как он любит, чтобы им восхищались? О-о-о, это нечто.
– Избавь меня от подробностей.
– Ну, так что скажешь о нем?
– Да мне на него плевать.
– Что? – Вера даже оборачивается.
– Мне плевать на Артёма и на то, будете ли вы вместе.
– Вы с ним не ладите?
– Я ни с кем не лажу.
– Звучит как построение баррикады. Обороняешься?
– Да вроде бы не от кого сейчас. Я, может, что-то не то говорю, но это обезболивающие и тошнота влияют. И еще мне сложно понять, как так сложились звезды, что ты стоишь в моей спальне в моих трусах и с голыми сиськами.
– Арина сказала, что тебе можно доверять.
– Да неужели.
– И попросила за тобой присмотреть, пока она занята. Тем более работать сегодня все равно не выйдет. Куда я в таком виде?
– Спасибо, конечно, но это необязательно. Может, вызвать тебе такси?
– А в чем я пойду? Арина обещала заехать к Артёму и взять что-то для меня. Но приедет она после учебы. Так что будем делать? Ты хочешь поспать, может?
– Вряд ли усну.
Давненько у меня не было дней, которые так долго тянутся. Некоторое время Вера ходит по квартире. Судя по звукам и запахам – варит кофе в кофемашине. Приносит мне чашку терпкого и сладкого напитка. И хотя сахар я ем редко, выпиваю с удовольствием.
– А что означает пиратский флаг на стене? – вдруг спрашивает она, поглядывая на огромный черный кусок ткани, прибитый над моей головой.
– «Веселый Роджер» не всегда был пиратским знаком, – отвечаю нехотя. У меня заготовлена уже порядком заезженная история для подобных вопросов, которую я вешаю на уши девицам, подобным Алисе. Рассказать ее и Вере?
Она подходит ближе и смотрит на меня. Волосы влажные, небрежно убраны за уши, глаза умные, взгляд серьезный. Обычно я специально создаю подозрительный антураж вокруг себя, чтобы нормальные, адекватные люди отпадали, отсеивались. Держались подальше. И сейчас собираюсь продолжать играть привычную роль. Но вот почему-то как-то нерадостно от этого. Вера смотрит на меня по-человечески, и мне хочется сказать ей правду.
– У тебя особенное отношение к этому символу? Обстановка квартиры говорит о том, что вкус у тебя есть. Но этот черный кусок ткани с жуткими черепом и костями явно не в тему.
Она разглядывает татуировки на моих руках. Их так много, что потребовалось бы не менее часа, чтобы рассмотреть каждую, хотя бы попытаться понять ее смысл. Роджер жжет грудь, его там не замазать, не стереть. Он навсегда.
– Знаешь, – медленно говорю я, следя за Вериной реакцией, – по одной из версий, этот флаг использовали моряки во